Керины сказки. Кирилл Ситников
своего кабинета, оставив Тырдыеву гадать, спит она или умерла.
– Шеф? – Окликнула она его.
– Да?
– Не верьте Сысюку.
– В смысле?!
– Он вас обманывает. Он кинет вас при первой возможности. У него уже есть план.
– Сысюк – партнёр, проверенный службой безопасности, и как вы, уборщица, вообще это можете…
– Это здесь я уборщица. – Ответила Тырдыева, опустив взгляд в начищенный до блеска пол. – А в Худжанде я почти дописала диссертацию по физиогномике… Если б не восьмой ребёнок… К тому же…
Женщина достала из кармана халата смятую визитку Водоносова и продолжила:
– …к тому же странно, что партнёр выкидывает вашу визитку в урну, ещё даже не выйдя из офиса…
Водоносов пристально посмотрел на женщину. Снизу вверх.
– Спасибо, Кариатида.
– Я Фатима. – Улыбнулась уборщица.
– Да-да, я знаю. – Ответил он. И добавил:
– Простите.
ЛЮБОВЬ ЗЛА
Вообще-то Гаврилов не любил шашлыки. После них наступал трудный понедельник. Даже если шашлыки были в пятницу. Но пропускать их он не имел права. Раз зовут – надо идти. К шашлыкам у Гаврилова была генетическая предрасположенность. Как любого русского человека, его тянуло в лес, чтобы веселой компанией проткнуть острой сталью чьё-нибудь мясо. Так его предки поступали с медведями, французами и немцами. А когда все они закончились, их просто заменили кусками маринованной свинины. Не забывать же традицию. Неправильно это, не по-нашему.
Вот и в эту пятницу Гаврилов получил официальное уведомление от одной из ведущих Весёлых Компаний в виде смс «Ну чо?». Гаврилов обреченно вздохнул (в воскресенье он хотел помыться), надел всё спортивное и направился в ближайший лес.
– Здарова, Гавр! – поприветствовала его Весёлая Компания, и наступило воскресенье. Гаврилов убрал с лица ошмёток гитары, выгнал с тела муравьёв и поднялся, цепляясь бровями за дерево. Лес был пуст, Гаврилов тоже. Треск ветки под ногой отозвался в голове десятью Хиросимами. Гаврилов переступил через что-то, временно заменяющее соседа Зданюка, и побрёл в сторону дома, молясь об исправности домового лифта.
Когда до манящего своей ровностью асфальта оставались считанные пьяные метры (они чуть длиннее трезвых – раза в четыре), Гаврилов узрел в кустах что-то странное. Вообще шашлычные леса просто-таки кишат странностями. К полудню воскресенья в нём можно найти что угодно – много картона, голубой рояль, ногу Малежика… Для завсегдатая шашлычного леса Гаврилова всё это было унылой обыденностью. А вот серебряный лук, переливающийся в свете солнечного прострела белым огнём, он видел впервые. Подойдя ближе, Гаврилов увидел в траве кожаный колчан с грустящей в нем одинокой золотой стрелой. Сначала Гаврилов обвинил в увиденном продукцию «Красного и Белого», но лук был весьма осязаем, а тетива на нём реалистично дрожала в такт похмельным фалангам. Как любой нормальный человек, нашедший