Прилив. Книга 1. «РУТ». Алекс Коста
сама себе на несовершенство мира.
– Чего молчишь? Ты баба или нет? Тебя вообще волнует, есть у тебя запах между ног? Ни хрена! Слышишь! Тебе насрать на свой запах! Так, чего ты продвигаешь то, на что всем насрать!? Какого хрена ты думаешь… а, знаешь, на что тебе не насрать? Я тебя скажу! Тебе не насрать! Не насрать… будет ли какой-нибудь придурок лизать тебя достаточно долго, чтобы ты… ладно, не кончила, куда тебе! Хотя бы потекла, как следует, прежде, чем он залезет и начнет пыхтеть!
Грязный Мэни посмотрел на ее внимательно, с состраданием.
– Е-мое! Слушай… а, тебе вообще кто-нибудь когда-нибудь отлизывал? А, хрен с ним… я бы тебе отлизал, если хочешь знать. Не такая ты и страшная, кстати.
Олдскульный менеджмент! Еще одна особенность Мэни. На фоне угроз и оскорблений, – грубые, но искренние комплименты.
– Что вы, вообще, за поколение такое?! Сосать не умеете, лизать не хотите, трахать… даже трахать стесняетесь… как вы вообще будете…
(Мудрый Мэни подозревал заранее)
– А… на хрен все это дерьмо! Вспоминай папу Огилви!
Мэни выхватил откуда-то маркер, нарисовал на клипборде «до» и «после».
На одной половине «до», была голова мужчины, с кислым выражением. Видимо, все потому, что он держал в зубах рыбину. На второй – «после», все тот же мужчина улыбался, зажав в зубах, как собака кость, кусок арбуза.
– И чтобы, сок у него тек по щекам. И по шее… слышишь! Будто, он до корки зарылся туда и «хрум-хру-хрум»! До, корки, понимаешь? А-ха-ха-ха… Все, иди, отдавай рисунам (так у них называли дизайнеров), нормально уже!
Слоган она придумал сама. Вверху было написано: Что ты больше любишь? Внизу: Люби всем ртом!
Грязному Мэни понравилось. Похлопал по плечу, налил виски. Это было высшим признанием.
***
Втянула железно-рыбный запах, далекий от арбузного. Картинки воспоминания исчезли. Слегка раскачала гамак, опять заснула.
В следующий раз, проснулась с тяжестью в висках и затекшей шеей. Чертов Энди со своими гамаками! Просто, практично, полезно… – так и просится на рекламу какой-нибудь дряни из «Возьми в дорогу».
«Вставь в жопу», как говорил Мэни про такие товары и никогда не брался за их заказы.
Дерьмо с полок «вставь в жопу» рекламировать бесполезно. – говорил он, когда к ним приходили производители складывающихся, в десятеро, зонтов, калькуляторов, толщиной с лист картона, карманных коммивояжёрских стиральных машин. – Такое дерьмо, – Мэни брал тонкий, как пенал, зонт, – Купит только человек, стоящий под проливным дождем. Ему реклама не нужна. Он и так купит это одноразовое дерьмо с четырехсот процентной наценкой.
***
Купит с четырехсот процентной наценкой, купит с четырехсот процентной на-цен-кой… на-цен-кой… на-цен-кой…
Волны, попадающие в волнорез отзывались не успокаивающим «хлоп-хлоп», а более решительным «баумс-ба-умс».
Наступило утро. Судя по светящимся, салатовым цветом, папоротникам, уже позднее.
На столике, рядом с ее гамаком, лежал механический малыш. Под ним, как пеленка, записка