Великая княгиня Елизавета Федоровна. И земная, и небесная. Наталья Романова-Сегень
так великолепно обставившего их жилище. Увы, ныне мы не смогли бы увидеть этого. После революции мало что сохранилось. Автор лучшей на сегодняшний день книги о Сергее Александровиче Дмитрий Борисович Гришин превосходно описал убранство дворца: «Внутренние помещения были выдержаны в стилях барокко и рококо. Гости сразу обращали внимание на то, что малоценимая великим князем роскошь уступает здесь место высокому вкусу. Это чувствовалось повсюду. На площадке парадной лестницы (с монограммами Сергея Александровича на перилах) огромное изящное зеркало предлагало посетителю поправить детали туалета. Если приезжий попадал в столовую, то не мог не прийти в восторг от ее вида. Залитая светом, с ореховым потолком и инкрустированными ценной древесиной филенками, она отличалась уютом, а мозаичные панно-натюрморты (в ту пору немодные) придавали ей особенный шарм. В верхней части камина помещалось распятие.
Приглашенному в концертный зал приходилось подняться в бельэтаж по той же лестнице с золоченой решеткой, что вела в столовую. В фойе его внимание сразу привлекали русские портреты XVIII века и картины итальянских художников. В самом же зале между арками и кариатидами размещалось множество больших зеркал, создающих причудливую игру света, особенно во время проводимых здесь балов. „Думаю, ее высочество достойна того, чтобы быть отраженной миллионы раз“, – заметил хозяин в ответ на похвалу интерьера. Эта мысль находила свое подтверждение в наличии всевозможных зеркал почти во всех апартаментах. В Белой гостиной столь важная деталь убранства отличалась самым пышным обрамлением, и здесь же, на боковых стенах, присутствовал другой знак внимания к хозяйке дома – портреты ее родителей, привезенные из Дармштадта.
Удостоенные приглашения в личный кабинет великого князя, расположенный справа от вестибюля вслед за приемной, могли увидеть деревянные перекрытия, расписанные в русском стиле. Над красивым камином внимание привлекал резной щит (картуш) в ореховой раме с монограммами „С“ и „Е“. За кабинетом находилась спальня. Покои великой княгини в стиле рококо выделялись особой красотой и напоминали гостиные загородных императорских дворцов. Наиболее торжественно смотрелась Малиновая зала с огромным угловым окном. Приемная Елизаветы выглядела несколько скромнее – главным украшением комнаты были картины. Живопись наполняла и кабинет великой княгини, сильно отличавшийся от остальных помещений. Никакой парадности, никакого блеска, никаких причуд. На первый взгляд он даже удивлял какой-то хаотичностью, но при более внимательном рассмотрении в нем угадывался так называемый английский стиль, давно привычный и комфортный для Елизаветы. Глубокие мягкие кресла и диваны с обивкой разных цветов и рисунков, тяжелые портьеры, раскидистая пальма возле окна, ширмы, разные безделушки на письменном столе – все это при очевидной тесноте создавало свой неповторимый уют, во всем чувствовалось нечто домашнее и глубоко личное».
В такой великолепной обстановке прошли первые