Великая княгиня Елизавета Федоровна. И земная, и небесная. Наталья Романова-Сегень
не мог знать, что после гибели его собственные останки упокоятся в гробнице рядом с гробницей чудотворца.
Он понимал. Но понимала ли Элла? Скорее всего, не слишком много, лишь видела, как благоговеет супруг. Ведь в лютеранстве нет почитания икон и святых мощей. Вообще самое непонятное началось, когда она, считавшая себя выросшей в весьма верующей христианской семье, увидела, что в России есть куда более рьяные христиане, и в числе первых ее супруг. Иконы, мощи, молитвы, крестные знамения, строгое соблюдение постов. Ведь уже на другой день после свадьбы начался Петров пост, и Сергей стал его старательно соблюдать. Может, потому он такой худой? А его брат император? Он довольно тучный человек. Не постится? Оказывается, тоже постится.
В Кремле после завтрака снова встреча с митрополитом, потом другие визиты. Отправились в патриаршую ризницу, посетили соборы – Успенский, Архангельский, Благовещенский, и всюду прикладывались к иконам и мощам, буквально перецеловали все, что можно! И что, так будет всегда?…
Пробыв недолго в Москве, отправились в Троице-Сергиеву лавру, чуть ли не самый главный монастырь в России, основанный святым праведником, чье имя носит муж. Снова поклонялись мощам и прикладывались к иконам, молились преподобному, да способствует о ниспослании им счастья в браке.
О своем первом «православном опыте» Элла написала бабке в последний день пребывания в Кремле: «Вчера мы поехали в Троице-Сергиеву лавру и посетили разные другие церкви там. Они такие изумительные, и некоторые построены в XIV веке. Конечно, там были священные изображения, но когда Сергей становился на колени и прикладывался к ним, я делала очень низкие реверансы так, чтобы не очень шокировать людей, и не думаю, что я зашла этим слишком далеко. Я только целовала крест, когда его протягивали мне. Так как здесь принято целовать руку священнику… я это делаю. Это является жестом вежливости». В общем, все это ей пока еще кажется диковатым.
Наконец, приехали в Ильинское. Сергей так и светился от счастья, что наконец-то кончилась череда нескончаемых церемоний, и здесь можно расслабиться. Элла тоже вздохнула свободнее. Началась жизнь в маленьком раю!
«Здесь так хорошо, что трудно и описать, а главное – быть с дорогой женой далеко от всех отвратительных дрязг придворной жизни», – спешил Сергей написать в письме своему лучшему другу – кузену Косте. Кстати, уж ему бы он точно поведал о взаимном с Эллой решении жить как брат и сестра, но Константин явно ничего не знал о подобном обете, что явствует из его последующих писем, в коих он искренне сожалеет, что Бог не дает Сиже и Элле детей.
Теперь они оба были женаты и строили планы, как будут дружить семьями. «Возлагаю большие надежды на зиму, – писал Костя, – когда мы должны сближаться все более и более, чтобы наша четверная дружба усиливалась и укреплялась».
Но пока Костя оставался в своем полку, в Ильинское приехал пожить у брата Пиц со своей женой Марией. «Сельская жизнь» – в это понятие мы