На пороге великой смуты. Александр Владимирович Чиненков
произошло. – Давай уложи их рядышком и поехали. Время не ждёт!
– Ты страшный человек, – прошептал, приходя в себя, Вайда. – За что ты их так вот?
– Чтобы место заметить! – расхохотался Нага. – Моли бога, что этот мой выбор пал на них, а не на твою дурью голову.
– Я боюсь тебя, – сказал Вайда, взобравшись в седло. – Я много походил по земле с табором и много видел людей. Видел всяких. Жестоких и очень жестоких. Но таких, как ты…
– Бывают моменты, когда я и сам себя боюсь, – оборвал его Нага. – А теперь давай подумаем, как нам пробиться к лесу, минуя город.
Цыган поднял голову и посмотрел в усыпанное звёздами безоблачное небо. Затем он указал наблюдавшему за ним Наге направление.
– Скачи туда и никуда не сворачивай, – сказал он уверенно. – В самый раз к лесу выедешь, а там разберёшься!
– Ты что, собираешься меня здесь бросить? – удивился Нага. – Но мы так не уговаривались?
– Мы никак не уговаривались, – огрызнулся Вайда. – Считай, что пути-дорожки наши разошлись.
– Нет, я так считать отказываюсь, – возразил Нага, выхватывая отобранный у убитого разбойника пистолет. – Сегодня я зарубил троих. И меня ничего не остановит от того, чтобы застрелить четвёртого!
Цыган замер, словно ожидая выстрела, и опустил обречённо голову.
– Что ж, стреляй в меня, черный человек, – сказал он. – Всё одно с тобой рядом помереть придётся.
– Кто тебе эту хреновину сбрехнул, Вайда? – спросил Нага, опуская пистолет дулом в землю.
– Я уже говорил – Серафима, – ответил цыган понуро.
– Да ваши колдуньи никогда не говорят правду. Ты же знаешь? Они только простаков дурачат, и всё тут!
– Серафима знает всё. Она чернокнижница.
Нага придержал пляшущего под собою коня и ободряюще рассмеялся.
– Какой же ты дурень, Вайда, – сказал он. – Книгу ее «чёрную» не бесы, а люди писали, умом тронутые. А те, кто верит в бредни «колдунов», ещё больше тронутые!
– Тогда как ты объяснишь те неудачи, которые преследуют всех, кто рядом с тобой?
– Совпадением, и ничем больше. Тёмные людишки выдумывают себе разные небылицы и сами же верят в них!
– Ну уж нет, – замотал головой Вайда. – Я сердцем чую, что ты виной всему. Все беды от тебя исходят.
– Знаешь что, цыган повёрнутый, – заговорил как-то необычно Нага, – а я вот думаю, что ты сам юродивый.
– Почему юродивый? – напрягся Вайда, пытаясь сообразить, куда клонит пугающий его злодей.
– Такой вот ты, не от мира сего! Сам притягиваешь к себе все несчастья и страдаешь от того?
– Нет, не такой я. Был бы я таким, то Серафима бы меня от напастей давно бы отвела!
– А может, она на тебя их сама и насылает? – усмехнулся Нага. – А может, та цыганка молодая, которую ты к госпоже моей приводил? Мне тогда ещё показалось, что она не больно-то тебя жалует?
Вайда вздрогнул и замолчал. Слова Наги, брошенные им наугад, ранили суеверного цыгана в самое сердце. Раньше он не задумывался над тем, что Серафима или Ляля могли