.
и клумбы прохладными брызгами, не спасали от полуденного зноя.
Чувствуя, что еще немного, – и свалюсь в обморок в ближайшие кусты, я на нетвердых ногах направилась к искрящейся на солнце громаде дворца, надеясь, что в прохладе его многочисленных залов и галерей мне станет лучше. К счастью, моего исчезновения никто не заметил, а потому не пытался меня задержать. Королевские бездельники были поглощены составлением планов на грядущую поездку и в мыслях уже выписывали для себя новые наряды, шляпы и драгоценности, желая затмить и перещеголять друг друга в роскоши.
Тихий голос – должно быть, внутренний – советовал поспешить. По лестнице, преодолевая ступень за ступенью, я поднялась на третий этаж, миновала вереницу комнат, не замедляя шага. Пока не оказалась перед дверями, расписанными позолотой.
Не было ни сил, ни желания противиться вкрадчивому шепоту. Послушная очередному приказу, шагнула внутрь.
И тут же испытала острое желание повернуть обратно.
– Подойди, – небрежно бросила Опаль, и некая сила оттолкнула меня от дверей, с которыми совершенно не хотелось расставаться.
– Адриен? – прошептала я пересохшими от волнения губами, заметив сидящего в дальнем углу стража.
Не спеша поднявшись, де Грамон галантно поклонился, сверкнув белоснежной улыбкой. Опасной и хищной.
– Ближе, – поманила меня изящным пальчиком герцогиня и выглянула в распахнутое окно, обращаясь к магу: – Как думаешь, Адриен, разобьется насмерть или только покалечится?
– Ставлю на первое, – не сводя с меня глаз, усмехнулся чародей.
По телу пробежал ледяной озноб. Я было попятилась, но после очередного приказа «не двигайся, дорогая кузина», – замерла, точно приросла к полу.
Слух резануло, как д’Альбре ко мне обратилась, и я не замедлила переспросить:
– Кузина?
Волна за волной на меня накатывал страх. Разумом понимала, что надо бежать, а сдвинуться с места не было сил.
Меня так и не удостоили ответа. Вместо этого последовал вопрос:
– Ты ведь поделишься со мной своей магией, милочка? – Опаль приближалась, словно крадущаяся к жертве тигрица.
Следовало сказать категорическое «нет», но с губ сорвалось послушное:
– Да.
Как еще в ноги ей не поклонилась.
Герцогиня удовлетворенно кивнула.
– Тогда будь послушной и повторяй за мной слово в слово. А потом я тебя освобожу. – Оглянувшись на стража, со зловещей улыбкой добавила: – Освобожу навсегда.
При виде господина, смерчем ворвавшегося в дом, служанки, что все утро старательно натирали мраморные плиты пола, застыли со щетками в руках. Привлеченная шумом, в холл вбежала остальная прислуга и теперь испуганно шарахалась от маркиза в стороны. Его светлость походил на разбуженного глубокой зимой медведя. Выглядел злым, если не сказать разъяренным. В глазах, оттененных синевой, полыхал дикий огонь.
Молоденькая