Избранница стража мглы. Цветок из пламени. Валерия Чернованова
приятный сон. Не кошмар вроде того, в котором де Шалон осыпал поцелуями прелести одной небезызвестной блондинки, губами собирая с ее тела яд, а потом корчился в предсмертной агонии. Или, например, тот, в котором умирала я, принесенная в жертву маньяком-мужем. Страж возвышался надо мной, прожигая безумным взглядом, и все ждал, когда место новой жены займет горячо любимая старая.
Порой мне снилась сама Серен, коварно похищавшая мою силу. Ту, которой меня с рождения наделила Единая. Беспомощная и жалкая, я оказывалась в храме, среди жрецов богини. Угрюмыми тенями они сновали вокруг, пряча лица в глубоких капюшонах, и монотонно бубнили, называя меня ничтожеством и пустышкой.
Наверное, сегодня сознание решило дать мне выходной. Впервые за долгое время совершенно не хотелось просыпаться. Я видела сестер. Их улыбающиеся, счастливые лица, обрамленные задорными кудряшками цвета бушующего пламени. Слышала окрики маменьки, в которых не звучало привычного недовольства. Наоборот, кажется, баронесса чему-то радовалась. А еще… Ко мне доносился голос отца. Мягкий, теплый и такой ласковый. Он согревал подобно солнечным лучам, после затянувшегося ненастья наконец пробившимся сквозь сизые тучи.
Как же приятно хотя бы во сне оказаться дома! Ни за что не открою глаза! Даже под страхом смерти не вернусь в унылую реальность. Лучше так продолжать жить в мечтах, рожденных подсознанием.
Увы, идиллическую картину, тешившую мой внутренний взор, развеял ураган под названием близняшки.
– Это я буду сидеть возле папа́! – разорялась Лоиз.
– Нет, я! – визгливо вторила сестре Соланж, в кои-то веки не желавшая уступать в споре. – Где ты была, когда папа́ был болен? А? Это я читала ему каждое утро и каждый вечер!
– А я каждый день собирала для него цветы!
– Ну полноте, успокойтесь, – вплелся в страстный диалог голос маменьки. – Отец еще очень слаб и нуждается в покое. А у вас с утра рты не закрываются.
– Но мы ведь по нему скучали!
Мне так и виделось, как Соланж невинно хлопает ресницами и не оставляет попыток втиснуться между сестрой и родительским креслом, чтобы оказаться поближе к отцу.
– Но это не повод демонстрировать столь отвратительные манеры. Что о вас подумает его светлость? – буркнула родительница, припечатав строго: – Ведите себя прилично!
Упоминание о подлой светлости прогнало остатки сна. Я села на постели, осоловело осмотрелась, дабы окончательно удостовериться в том, что это не бред. Нет, я действительно дома в Луази, и препирательства близняшек – не моя фантазия. И голос матери слышу наяву. А ведь до этого слышала голос… отца.
Как подхлестнутая соскочила с кровати, запуталась в простыне, едва не навернувшись на ровном месте. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что у меня все еще жар, а запястье по-прежнему обвивает треклятый браслет. Сила, представлявшаяся мне большим огненным шаром, пульсировала внутри, ударяясь о ребра. Как будто у меня в груди теперь билось два сердца. И одно из них – то, которое огненное, – продолжало стремительно расти.
Надеюсь,