Сверхпослезавтра. Леонид Бабанский
А то по жизни. Небось, попробуют – не обрадуешься. Вот она, заступница. (Развёртывает хоругвь).
ПРОНИН. Свершилось. За что, Господи. Крёстный ход в моё дежурство. (Вынимает пистолет, досылает патрон в ствол). Не вздумай только проболтаться! Пошли.
СТОРОЖИХА. Да что ты, родимый! Да не стоять мне на этом месте! (Падает).
ПРОНИН. Иэх, мать твою. (Падает на сторожиху).
СТОРОЖИХА. Родимый, Господь с тобой. Мы ж на работе. И куда от вас, мужиков проклятых, денешься.
ПРОНИН (жутким полушёпотом). Встать! Молчать! Шагом арш!
Оба ввинчиваются в ранее закрытое для них пространство, выставляя хоругвь впереди себя. Останавливаются у двери, толкаясь, заглядывают в щель.
СТОРОЖИХА. Вот они, вот они.
ПРОНИН. Пусти ты, совсем загородила. Однако же, да. Красавцы, ничего не скажешь. Но ничего. Живьём брать будем.
СТОРОЖИХА. Окстись, родимый, пустое дело затеваешь.
ПРОНИН. Она мне будет ещё указывать. Карацупа с собакой побольше брал. А я-то уж со сторожихой и подавно возьму. Кстати, Господи, благослови.
Врывается в зеркальный зал.
ПРОНИН. Стоять! Не двигаться! Все на своих местах!
ВЕДЬМА. Шухер, Пётр Соломонович! Православные прут!
ФИЛИМОНОВ. А вы что так разволновались, Раиса Павловна? Мы с вами, чай, тоже не магометяне какие-нибудь. Тем более, я товарища подполковника давно жду. Прошу к столу всех вновь прибывших!
ПРОНИН (чётко). Ваши товарищи сейчас по лесам рыщут. По тамбовским. Приказываю встать. И всё, что есть в карманах – на стол!
ФИЛИМОНОВ. Да будет тебе тарахтеть, уважаемый! Раиса Павловна, налейте, пожалуйста, менту двести граммов. Да выпью-ка я с ним, пожалуй, на брудершафт.
ВЕДЬМА (Пронину). Прошу прощения, у нас сегодня только красное.
ФИЛИМОНОВ. Да боже ж мой! Его излюбленный напиток! Прошу!
Пронин резко отстраняет поднос с бокалом, что подаёт ему Ведьма.
ПРОНИН. Встааааать!!
ФИЛИМОНОВ. Подполковник, вы забываетесь! Кровь людская – не водица. Ищете повод для дуэли?
ПРОНИН. Задавать вопросы буду я. Встать!
ФИЛИМОНОВ. А если не стану – стрелять будете или гранатами кидаться?
ПРОНИН. У меня рука не дрогнет.
ФИЛИМОНОВ. Видите ли, подполковник, это я к тому, что мы тут по пьянке материализовали нейтронную бомбу. Вон в том углу валяется. Хотели путч в Мозамбике затевать, да что-то передумали. У них верхи ещё что-то могут. А что с бомбой делать – ума не приложу. Так вы тут уж чуточку поаккуратней.
ПРОНИН (холодно). Всем встать лицом к стенке.
ФИЛИМОНОВ. Девушки, он вам ещё не надоел?
ЛЕШАЧИХА. Ещё как. Совсем замучили, крысы тыловые.
ФИЛИМОНОВ. В таком случае, подполковник, подите вы сами к стенке. Постойте. Посмотрим, понравится вам или нет.
Неведомая сила ставит подполковника носом к стене.
ФИЛИМОНОВ. А ещё будешь хулиганить – разжалую.
И отправлю на еврейско-палестинский фронт!
Пронин из пистолета стреляет по голосу. Пуля словно муха, долго кружит между присутствующими, затем возвращается туда, откуда вылетела. Пистолет