Смерть в семье. Кэролайн Данфорд
глубоко посаженные, почти неразличимые между нависшими бровями и мощными челюстями. Жировые складки на шее неприятно нависали над воротничком, но одежда и туфли отличного качества были в идеальном порядке.
Первым на зов явился Холдсуорт. Он нечеловечески быстро ступал по плиткам пола, однако никто не осмелился бы сказать, что дворецкий несется сломя голову – скорее это было стремительное скольжение. В руках он держал серебряный поднос с большим бокалом виски. Холдсуорт остановился как вкопанный перед лордом Стэплфордом, тот схватил бокал, опустошил его одним глотком, вернул на поднос и снова принялся метать громы и молнии во все стороны.
– Какой-то дурень позвонил мне в контору и сказал, что в моем доме убийство!
– Вероятно, это был я, сэр, – с достоинством сообщил Холдсуорт и поклонился так, что поднос не потерял равновесия и бокал с него не соскользнул. – Боюсь…
Мы так и не узнали, чего боится дворецкий, потому что в этот момент на галерее показалась мисс Риченда.
– Папочка, дорогой! – закричала она, торопливо спускаясь по ступенькам. – Знаю, ты предпочел бы, чтобы я использовала какое-нибудь женственное словечко вроде «ужасненько» или «кошмарненько», но, поверь, не могу! Потому что я пришла домой и нашла труп! Ну разве не обалденно?
– «Обалденно»?! – взревел лорд Стэплфорд. – «Обалденно»! Для чего я отправлял тебя в Швейцарию? Для того чтобы ты научилась вести себя прилично, а ты ведешь себя, ведешь себя…
– Неприлично? – подсказала Риченда, спрыгнув с последней ступеньки, подбежав к отцу и чмокнув его в щеку.
– Так, значит, именно тебе я обязан всей этой катавасией?
– Какой катавасией, папа?
– Сюда понаедет лондонская шушера!
– Это не шушера, папа. Это полиция. Они будут проводить расследование. Обалденно!
– Боже милостивый, дочка! Ты хочешь умереть старой девой? Да на тебя ни один мужчина не позарится, даже если я ему приплачу!
Риченда вспыхнула:
– Ты говоришь ужасные вещи!
– А, то есть ты все-таки не оставила надежд на замужество? А на что жениха ловить собираешься? На мои деньги? Рассчитываешь привести в мой дом какого-нибудь лоботряса? Так вот, говорю тебе раз и навсегда: ничего ты от меня не получишь, пока не научишься вести себя как надо! Ничего! И вообще я не желаю видеть тебя в моем доме! Убирайся вон, черт побери!
– Как скажешь, папочка. Только когда станешь совсем стареньким, седеньким, одиноким и впадешь в маразм, не забудь, что ты сам меня выгнал!
– Когда впаду в маразм, я вообще обо всем забуду! – рявкнул лорд Стэплфорд. – Глупая девчонка! Не пытайся спорить с мужчинами, Риченда, у тебя мозгов на это не хватит!
– Ненавижу тебя! – выпалила Риченда. – Лучше бы ты умер!
Лорд Стэплфорд повернулся к дочери спиной:
– Кстати, Холдсуорт, что там за история с покойником?
– Если позволите вмешаться… – подал голос полицейский, невозмутимо наблюдавший