Девушка с плеером. Валентина Назарова
по коже, вот так.
– Кто такой Марк Риммер? – спросила я, прокручивая в памяти все, что слышала и видела за последние несколько недель. Точно никакого Марка Риммера.
– Он играет в The Red Room и пишет им песни, насколько я знаю.
– А где сейчас Крис?
– Все еще здесь, в Ноутоне. Живет в том же доме с красной дверью.
Дом с красной дверью? Это какая‐то неизвестная мне идиома? Я не подала виду, но сделала мысленную пометку позже посмотреть значение фразы.
– Как ты думаешь, он согласится поговорить со мной?
– Не знаю. Смотря в каком настроении ты его застанешь. Да и помнит ли он Джен и всю эту историю? Я слышала, он так бухает, что мог давно все забыть.
Последние слова Мегс задели меня за живое. Как можно тебя забыть? Твою кошачью улыбку, вечно растрепанные волосы, смех. Если я не смогла тебя забыть, то и никто не мог.
– Кстати, он на днях выступает в «Королеве» в честь их открытия.
У меня по спине пробежали мурашки – все складывалось так, будто я приехала сюда в какой‐то определенный, задуманный и подстроенный кем‐то момент, раз все игроки твоей истории готовы были вылезти из своей скорлупы, чтобы показать себя.
– Как удачно. Я как раз остановилась прямо над пабом – снимаю комнату у бармена, – обрадовалась я.
– Вот так совпадение! В комнате с окнами во двор?
– Нет, на улицу. А что?
– Там три спальни. Ее выходила окнами во двор.
– Ее? – Меня прошиб холодный пот.
– Да, Джен жила там. Последние несколько месяцев она снимала комнату у Алистера, – невозмутимо продолжила Мегс.
– Но Ханна сказала…
– Когда мы с Джен познакомились, она и правда снимала дом вместе с Ханной недалеко от паба. Но потом, после их ссоры, твоя сестра съехала.
– Ссоры? Ханна говорит, они были лучшими подругами.
– Ну… Вообще‐то они поругались за пару месяцев до исчезновения Джен.
– Из-за чего?
– Я не знаю. – Мегс неопределенно пожала плечами. – У них была странная дружба.
Пару минут мы молча пили кофе, погрузившись каждая в свои мысли. Хотя, бьюсь об заклад, думали мы об одном и том же.
– Расскажи, какой она была? – наконец решилась заговорить я. – Понимаешь, в последний раз я видела ее, когда мне было тринадцать, и с тех пор столько всего случилось. Мне кажется, я забыла сестру, а может, и вовсе никогда не знала. Понятия не имею, какие ей нравились парни, какой ее любимый сорт кофе, делала она депиляцию или брила ноги, во сколько лет потеряла девственность, чем собиралась заняться после университета. Я помню так немного! Она часто смеялась, иногда плакала, писала стихи. Вокруг нее всегда было так весело, так тепло. А сейчас мне отдали ее айпод, и теперь я знаю, что она любила грустные и злые песни. И это все совсем не вяжется друг с другом. Как будто есть два разных человека, две ее, а мне так важно знать, какая из них настоящая, понимаешь?
К горлу подступил комок. Наверное, до этого момента я не осознавала, какое значения для меня имеют все эти детали. Ведь, кроме них да твоей