Варавва. В кругу Иисуса Христа (сборник). Мария Корелли
прокуратор, этот Человек – злоумышленник, лжец и изменник!
Тут старый негодяй остановился, чтобы набрать побольше воздуха, так как задыхался от переполнявшей его ярости.
– Этот лживый Пророк два дня тому назад вошел в храм и, увидев меня на обычном месте, – а ты знаешь, благородный Пилат, я бедный, честный человек, – как сумасшедший набросился на меня и, схватив твердой, рукой, стал сечь веревочным кнутом! Он меня высек! – взвизгнул ростовщик. – И выгнал из святого места! Его уста были полны богохульства и проклятий. Он сказал: «Мой дом это дом молитвы, а вы из него сделали разбойничий вертеп!» Ты понимаешь, Пилат?! Он назвал Своим храм, так же как объявил Себя Царем Иудеев. Распни Его, почтенный правитель! Распни во имя Бога! И высеки! Пусть гордая и порочная кровь Назорея течет потоками из Его жил…
Пилат холодно улыбнулся.
– Захарий, ты поведал мне о хорошем поступке этого Человека. Ты давно заслуживал розги, и теперь, когда ты наказан, многие из твоих несчастных жертв в Иерусалиме возрадуются!
Смех раздался в совете, но быстро умолк под сердитым взглядом первосвященника Каиафы.
Захарий отошел, гневно бормоча, а Пилат спокойно продолжал:
– Более чем когда-либо я убежден, что нет вины в этом Проповеднике и Защитнике бедных и нет причины Его казнить, а потому, по обычаю Пасхи, я Его отпускаю.
– Народ тебя растерзает за такое необдуманное решение! – горячо воскликнул Каиафа. – Невинный человек, занимавшийся своим ремеслом, публично высечен, а ты, правитель Иудеи, не находишь нужным это прекратить?! Ты не друг цезаря, если отпустишь Виновника этого злодеяния! Кроме того, народ хочет освобождения Вараввы, который совершил преступление по неосторожности. Он сюда приведен по моему приказанию и ждет освобождения.
– И напрасно! – резко сказал Пилат. – Клянусь всеми богами Рима, он будет распят! Свободу Варавве?! Видно, у вас совсем нет памяти! Разве не он поднял бунт против римского правления? Не он проповедовал гораздо худшие вещи, чем этот невинный Назарянин? Наконец, разве не он убил одного из ваших фарисеев – Габриаса, человека ученого и знатного? Вы из зависти хотите уничтожить благородную жизнь и сохранить подлую! Вы подговорили народ! Но теперь я сам обращусь к нему и возвращу ему Того, Кого он называет Царем Иудеев!
И, встав со своего кресла, Пилат стал спускаться с возвышения, на котором размещались члены суда. Каиафа хотел было ему помешать, но Пилат отстранил его, и первосвященник сидел смущенный, скрывая бешенство. Его белые руки были стиснуты до боли, украшение на груди быстро поднималось и опускалось в такт учащенному дыханию. Его тесть Апиа тоже был совершенно уничтожен решением правителя и неподвижно смотрел в одну точку.
Зато Захарий, давая волю своим чувствам, раскидывал руки и бил себя в грудь:
– Нет больше справедливости в Иерусалиме! Горе, горе детям Авраама, попираемым железным каблуком Рима! Горе нам, рабам языческого тирана и притеснителя!
И в то время