Слова в дни памяти особо чтимых святых. Книга четвертая. Август. митрополит Омский и Таврический Владимир (Иким)
подняться над земными представлениями: она подумала, что кто-то из учеников, боясь иудейских козней, перенес Тело Иисуса в другое место. Утратив Живого, потерять и возможность почтить Умершего – это казалось нестерпимым. И святая Магдалина вновь побежала за помощью и советом к мужчинам, к ближайшим Христовым апостолам Петру и Иоанну. Но те, придя ко Гробу, тоже не могли ничего понять, только от великой любви в сердце апостола Иоанна затеплилась казавшаяся совершенно невероятной надежда. Мужчины ушли, а святая Мария осталась одна, чтобы плакать у пустого Гроба.
Святитель Иоанн Златоуст повествует: «Женский пол как-то особенно чувствителен и весьма склонен к состраданию… Мария стояла, плача. Она, по самой своей природе, легко трогалась, а притом еще не знала ясно учения о Воскресении… Итак, ученики пошли домой, а Мария стояла у Гроба. Великое, поистине, утешение доставляет нам самый вид гроба. Видишь ли поэтому, как она, для большего утешения, приникает взором во Гроб и хочет видеть место, где лежало тело? Оттого немалую получила она награду за столь великое усердие».
Заглянув в гробовую пещеру, святая Мария увидела, что там – два Ангела, в белом одеянии сидящие, один у главы и другой у ног, где лежало Тело Иисуса (Ин. 20, 12). Но святая Магдалина не поняла, что перед ней не люди, а Небесные вестники. Она не обратила внимания ни на сияние белоснежных ангельских одежд, ни на ослепительное, подобное молнии, блистание ангельских ликов. Велико было ее горе, и не было ей дела ни до кого и ни до чего, кроме главного – она искала своего Спасителя.
(Случай подобного «невнимания» описан в житии одного преподобного старца-подвижника. Ученики его однажды в изумлении увидели, как их наставник идет по пустыне в сопровождении двух величественных, сверкающих Небесной славой Архангелов и не замечает своих чудесных спутников. Старец был всецело погружен в молитву: всей душой, всем сердцем, всеми помыслами устремлялся он к Господу своему, и ему не было дела ни до чего прочего.)
Незнакомцы в белых одеждах задали святой Марии вопрос именно о том, что ее волновало: Жена! что плачешь? И на это участие неизвестных она откликнулась, высказав свою боль: унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его (Ин. 20, 13).
Страстно искала она умершего Христа – и не была готова увидеть Его Живым. Поэтому, когда близ гробницы явился Сам Воскресший Спаситель, святая Мария не узнала Его: слезы туманили ей взор, скорбь омрачала духовное зрение. Самого Иисуса она приняла за садовника, который мог знать, что произошло в гробнице, – и начала молить: господин! если ты вынес Его, скажи мне, где ты положил Его, и я возьму Его (Ин. 20, 15).
Великое горе, порожденное великой любовью, заставляло святую Марию надеяться, что своими слабыми женскими руками она сможет одна перенести Тело Господне. Но вместо горьких земных утешений – погребального обряда миропомазания и прощания с Телом Почившего, – Христос даровал пламенной Своей последовательнице сладчайшую Небесную радость. Она услышала