Михаил Муравьев-Виленский. Усмиритель и реформатор Северо-Западного края Российской империи. Александр Бендин
западно-русской шляхты явился, по сути, процессом формирования новых колониальных отношений.
Таким образом, первые признаки колониальной ситуации, основанной на крепостной эксплуатации крестьян, сформировались на территории Великого княжества Литовского в период интеграции его в состав Речи Посполитой. Решающую роль в конструировании указанных признаков сыграли государство Речи Посполитой и Римско-католическая церковь.
Вхождение западно-русских земель в состав Российской империи и упразднение Брестской унии на Полоцком соборе 1839 г. усложнили и усилили процессы этнокультурной и конфессиональной маркировки колониальной эксплуатации крепостного населения. Причиной этому стала политика Российской империи на землях, отошедших к ней после разделов Речи Посполитой 1772-1795 гг.
По утверждению Б.Н. Миронова: «Первым основным принципом на инкорпорированных территориях являлось сохранение существовавшего до вхождения в состав России административного порядка, местных законов и учреждений, отношений земельной собственности, верований, языка и культуры». Вторым краеугольным принципом «национальной политики империи» Б.Н. Миронов называет «широкое сотрудничество имперского правительства с нерусскими элитами, которые в большинстве своем получали права русского дворянства»66.
Опыт реализация названных принципов на территории Литвы и Белоруссии позволяет сделать вывод, что культурная дистанция, характерная для колониальных отношений, существовавших в Речи Посполитой, не только сохранила свои отличительные особенности, но и получила новые импульсы к дальнейшей эволюции. В этом кроется известная парадоксальность ситуации, существовавшей на западных окраинах Российской империи в конце XVIII – первой половине XIX в.
Этническая и социокультурная политика империи, особенно в период правления императора Александра I, способствовала воспроизводству региональных колониальных отношений, придавая им новое политическое измерение. Оказывали воздействие на эти региональные процессы и внешнеполитические обстоятельства. После 1815 г. для Литвы и Белоруссии роль своеобразной внутренней «митрополии» стало выполнять Царство Польское, включенное в состав Российской империи по решению Венского конгресса.
Что же касается социально-экономических отношений, то крепостное право и привилегии туземной шляхты, юридически закрепленные Статутом Великого княжества Литовского (отменен в 1840 г.), получили свое подтверждение в российском законодательстве. Польская шляхта бывшего княжества, юридически доказавшая свое привилегированное социальное положение, получала права российского дворянства и, следовательно, сословные льготы и привилегии, к которым относились, в первую очередь, исключительные права на землю и крепостных крестьян67.
Римско-католическая церковь, утратив часть своих исключительных привилегий, согласно Своду законов 1832 г., была наделена правовым статусом «покровительствуемой»
Как отмечал М.О. Коялович: «Во всю нашу новейшую историю после Екатерины II, верному пониманию которой польского дела нельзя не удивляться, русские дали польским панам в Западной России такое значение, такое влияние на народ, каких они фактически никогда не имели во времена польского государства, несмотря на чудовищные права польского шляхетства. … Перед этими панами открылась вся широта сословных выгод русского дворянства, вся широта русских чинов и богатств». См: