Тулэрги. По ту сторону дней. Александра Васильева
растоптать его совершенно.
– Хватит! Ты сказала, мне…
– Да. – Иду явно веселило его воодушевление. – Тебе полагаются две вещи в день.
– Любые две вещи?
– Ну да Любые две вещи из тех, что были в твоей недавней жизни или в жизни тебе знакомых людей. Вроде больше нет ограничений.
– Блеск! Ну и где я могу грабануть свой кусок?
– Где? – Ида вдруг задумалась. – И правда, к кому теперь идти?
– Так и знал! Заарапить меня хотела! Никакой халявы, да?
– Не в том дело! Просто вчера текущий, что отвечал за все предметы в замке, исчез.
– Куда это? – усмехнулся отрок. – Небось тертый был! Вертануть казенное-то! А цирики Аида дали маху! Угадал?
– Нет! – Ида покачала головой. – Вернемся к шкатулке. А о полагающихся тебе двух вещах ты Аида расспроси.
– Двух вещах… Аида… А-и-да, – по буквам повторил отрок, сказавшись вдруг сильно озадаченным.
– Он наверняка знает, кто место того текущего занял. Подобного рода должности в замке не пустуют.
– …Аид, да? – Замешательство на лице отрока сменилось хитрой гримасой. – А-и-д, – опять по буквам произнес он.
– Что? – Ида посмотрела на него с интересом.
– Имени у него нет, да? – отрок важно шмыгнул носом.
– Ни одной буквы, – все с тем же интересом подтвердила Ида.
– А шкатулка есть. Странно. Как это? Ты ж говорила, барахло на буквы здесь меняют?
– А ты смышленый парень! – подмигнула ему Ида. – Я тоже знаю эту его тайну. Только вот тайна эта у него не одна.
– Понял. Другая – в шкатулке. Придется вилки в шкирки запустить! – вдруг пропел отрок воинственно.
Ида тихо засмеялась.
– Чего красная-то? – отрок уставился на ее волосы. – Я так и не скумекал!
– Все-таки нравится? – Ида кокетливо ему подмигнула.
– Не-а.
– Ну, нравится, не нравится – тут уж ничего не поделаешь. Я вот сама себя не видела.
– Как это?
– Мы не отражаемся в зеркалах. Мне Аид про волосы сказал. – На лице Иды показалась смущенная улыбка. – Сказал «твои волосы, как лепестки мака».
– Чо?
– Цветы такие. У них ярко-красные лепестки.
Один из ста пятнадцати
Стоя на коленях и закрыв лицо руками, он рыдал. На вид ему было около пятидесяти. Рыдания выходили дурно, неприглядно. Однако он этого не замечал, или, замечая, считал их прекрасными в своей драматичности. Но он ошибался: ничего прекрасного не было.
Над рыдающим мужчиной склонилось существо с черными крыльями и облезлым хвостом. Очертания его были нечеткими и расплывались вблизи.
– Ну-ну, – проговорило оно после длинной изучающей паузы.
Мужчина поднял голову, на мгновение забыв о слезах:
– Ты кто?
– Сам скажи, – нехотя ответило существо. – Тебе лучше знать, кто я.
– Почему ты такое… – он поморщился, так и не подобрав нужного слова.
– По причине