Как стать ребенку другом, оставаясь его родителем. Марина Солотова
многие мамы получили новый повод для бесконечных комплексов: «Я плохая мать». Дети шагают с крыш, дети кидаются под машины, дети уходят из дома, дети употребляют алкоголь и наркотики, и во всем виноваты родители.
Да, на самом деле наши дети – только наши, и ответственность за них несем только мы. Но это вовсе не значит, что, прочитав очередной пост в соцсети или очередную статью в СМИ, каждая мама должна немедленно взять всю вину на себя, поставить себе диагноз и начать заламывать руки.
Потому что тогда мы становимся очень похожими на своих детей-подростков, которые каждое замечание, каждую, даже совсем безобидную, оценку воспринимают, выражаясь языком тинейджеров, как наезд. Как претензию, как обвинительный приговор. И, за редким исключением, включаются две основные реакции, обе – на уровне истерики. Либо полное отторжение: «Не учите меня жить, специалистов развелось, я лучше знаю, как мне воспитывать своего ребенка!», либо активное самобичевание: «Я урод, угробила ребенка!» И то, и другое – неправильно прежде всего по отношению к себе, потому что это сугубо отрицательные эмоции. Они становятся поводом и основой для того самого состояния, когда удержать себя в рамках спокойствия и осознанности практически невозможно.
Помните инструкцию, которую мы слышим в самолетах? «В случае разгерметизации салона сначала наденьте маску на себя, затем – на ребенка». Чувство родительской вины – это та самая разгерметизация. До тех пор, пока оно существует, кислород будет перекрыт и родителям, и детям.
Да, избавление от чувства родительской неполноценности – мучительный и порой очень долгий путь. Но, не пройдя его, стать счастливым не получится. Убеждение «Мы плохие родители» не даст нам вырастить счастливых детей.
Для меня, матери-одиночки с двумя погодками, путь избавления от этого чувства был очень нелегким. Я обошла всех психологов и психотерапевтов в городе. Перечитала километры текстов. Каждый из них убедил меня в том, что я не мать, а ехидна, и виновата во всех смертных грехах одновременно.
Меня выгоняли из зоны комфорта (а я пыталась понять, как в нее для начала зайти), призывали закрыть гештальты (как?!), убеждали в необходимости простить собственную маму (за что?!) и учили заклинаниям типа «я вижу тебя, я принимаю тебя, я отпускаю тебя».
Когда я поняла, что, кроме моих сына и дочки, у меня есть еще внутренний ребенок, которого тоже надо кормить, жалеть и нянчить, у меня случилась идиосинкразия в виде добротной истерики.
Первое спасение пришло в лице моей лучшей подруги, которая позвонила вечером спросить, как у меня дела, и получила полный отчет, прерывающийся рыданиями. Главной проблемой того вечера была грязная посуда, мыть которую не было вообще никаких сил, и гора неглаженого белья. Подруга совершенно спокойно и с откровенным интересом спросила:
– А к тебе что, свекровь утром приезжает?
– Какая свекровь? – спросила я, опешив.
– Вот именно, у тебя даже свекрови нет. Угомонись и ложись спать. Завтра помоешь.
Наутро я поняла, что выспалась и небо на землю не упало. А следом пришло понимание