Последняя ставка. Тим Пауэрс
где же вы их покупали – эти футы-нуты? – осведомился Мавранос; он брел по улице, засунув руки в карманы потрепанной джинсовой куртки.
– Бодонаты, – поправил Крейн. – Это слово выдумала моя сестренка. Донаты по-бальбоасски. Не здесь. На острове.
«На острове». Фраза чем-то раздражала его, и ему не нравилась мысль о том, что он прямо сейчас находится рядом с огромной массой воды – перед ним пролив, а позади океан.
– Бойтесь смерти от воды, – сказал Мавранос.
Крейн вскинул на него взгляд.
– Что?
– Это, знаешь ли, из «Бесплодной земли» Тэ. Эс. Элиота. В самом начале, когда мадам Созострис гадает по картам Таро. «Вот Одноглазый Торговец, а эту карту / Кладу рубашкой, не глядя – / Это его поклажа. Что-то не вижу / Повешенного. Бойтесь смерти от воды»[11].
Крейн снова остановился и уставился на него. По тротуару шествовала большая чайка, а где-то наверху хрипло взвизгнула еще одна.
– Ты еще и Элиота читаешь?
Мавранос вызывающе прищурился.
– Я учусь. Может, я и не читал всех твоих знаменитостей – Хемингуэя там, Пруста или какого-нибудь Фицджеральда, зато раскопал в самых разнообразных книгах много всякой всячины, так или иначе связанной с моими поисками лечения, а если ты не видишь, что это имеет отношение и к твоим бедам, то…
– Нет же, нет. Вижу. Ты потом расскажешь мне и о «Бесплодной земле», и об Элиоте. Просто… нечасто доводится столкнуться с человеком, который ни с того ни с сего вдруг возьмет и выдаст цитату из Элиота.
Мавранос пожал плечами.
Припадая на ногу, Крейн вел Мавраноса по Мейн-стрит, мимо роскошного ресторана морских продуктов на противоположной стороне улицы, мимо причала, у которого серо-зеленая волна качала привязанные прогулочные лодки. Пристань парома находилась левее, за парком развлечений с аркадами, хиромантами, киосками мороженых бананов на палочке, но даже эта узкая полоса казалась фальшивой по сравнению с теми временами, когда он бывал здесь с Оззи и Дианой.
Тогда здесь стояли кричаще пестрые фанерные лачуги, по грязным тротуарам слонялись хиппи и пьяницы, а теперь лестницы с бронзовыми перилами вели к ресторанам с открытыми верандами, где стояли зонтики, в аркадах мигали видеоигры и отливавшая глянцем карусель крутилась под странную свинговую версию «Разве нам не весело?»
Крейн ощущал себя здесь еще неуместнее, чем на автостраде.
Один паром стоял у причала, и по его откинутой железной рампе, погромыхивая и скрипя, съезжали на мостовую три автомобиля; второй находился примерно посередине пролива шириной в милю. Казалось, только паромы с выцветшими красно-белыми бортами и серыми досками палубы и остались в этих местах с тех времен, когда Крейну доводилось бывать здесь.
Крейн поднялся на борт, и ему сразу же не понравилось ощущение шаткой палубы под ногами. «Бойтесь смерти от воды», – подумал он.
Широкие деревянные скамьи отсырели после ночного дождя, и поэтому, вручив по монетке-четвертаку девушке в желтом дождевике и с
Перевод С. Степанова.