Предпринимательское право: современный взгляд. Коллектив авторов
по обязательствам, вытекающим из сделок, п. 4 ст. 23 ГК РФ устанавливает, что речь идет о предпринимателе де-факто: на отсутствие регистрации, чтобы избежать безвиновной ответственности, ссылаться не получится. Подобным же образом вопрос должен быть решен и в контексте ответственности за нарушения интеллектуальных прав. Иное бы означало необоснованное поощрение тех, кто занимается бизнесом без регистрации.
Помимо этого, существуют особенности регулирования предпринимательских обязательств. Некоторые договорные конструкции рассчитаны на специальный субъектный состав. Например, соглашение о возмещении потерь по ст. 406.1 ГК РФ может быть заключено сторонами, действующими при осуществлении ими предпринимательской деятельности (плюс некоторыми участниками корпоративных отношений); происходит «опрокидывание» некоторых презумпций, например, о возможности/невозможности досрочного исполнения обязательств (ст. 315 ГК РФ). Эти нормы также должны распространяться и на «предпринимателей де-факто» в тех случаях, когда речь идет о более гибком правовом регулировании, а не о возможности поставить в менее выгодное положение потребителя.
В контексте административной и уголовной ответственности отнесение деятельности к «предпринимательской де-факто», разумеется, важно для ее квалификации по ст. 14.1 КоАП РФ и ст. 171 УК РФ («незаконное предпринимательство»). Интерес также представляет судьба института так называемого «договорно-предпринимательского мошенничества», которое было выведено ст. 159.4 УК РФ в так называемый «привилегированный состав». Сейчас она в прошлом, утратила силу с 11 июня 2015 г. в соответствии с Постановлением Конституционного Суда РФ от 11 декабря 2014 г. № 32-П. Она была признана отчасти противоречащей Конституции, главным образом со ссылкой на нарушение принципа равенства, поскольку устанавливала более мягкую ответственность, чем за ординарное мошенничество. Однако впоследствии это договорно-предпринимательское мошенничество вновь всплыло в ч. 5–7 ст. 159 УК, введших тоже своего рода привилегированный состав, но только не с другими санкциями, а с другими по сравнению с простым мошенничеством пределами для «значительного ущерба», «крупного размера» и «особо крупного размера». В примечании к статье сказано, что это случаи преднамеренного неисполнения договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности, когда сторонами договора являются индивидуальные предприниматели и/или коммерческие организации. Из этого следует, что законодатель распространяет данный «бонус» лишь на зарегистрированных субъектов предпринимательской деятельности (и «опосредованных предпринимателей» – лиц, определяющих решения организаций), да и то не на всех: занимающиеся предпринимательской деятельностью некоммерческие организации (точнее, их руководители) на него рассчитывать не могут.
Схожим образом решается вопрос с неприменением к предпринимателям в качестве меры пресечения заключения под стражу (п. 1.1 ст.