Остров. Жанна Бочманова
Славский? – Она помотала головой. – Эх! – ироничная улыбка тронула его губы. – Так проходит мирская слава.
Юля тоже вздохнула и торопливо допила остывший чай. Сейчас с ней распрощаются, но хоть поела и согрелась. Все добре, как бабушка говаривала.
– Я пишу книгу, – тихо сказал Георгий Арнольдович, – ничего особенного. Просто воспоминания о жизни. Мемуары типа… – и он иронично усмехнулся. – Глаза у меня уже не те, от монитора болят, а ручкой писать – ни сил, ни желания. Вот я и просил подобрать мне девицу из местных. Почему из местных? – спросил он в ответ на Юлин немой вопрос. – Да чертов эстетский вкус! Ты видела, какие девки в Липецке? – внезапно перешел он на «ты». – Кровь с молоком! Идет по улице – щеки – во! – и он показал руками, какие щеки. – Глаза – во! – и он опять показал, какие глаза. – Сиськи… – тут он засмеялся, увидев, как Юлю моментом залил алый румянец. – А все почему? А потому – всю жизнь здесь по области военные полки стояли. При царях – гусарские эскадроны породу местную улучшали – дворяне, етить его! Потом наши – тоже не промах! В Липецке одна из лучших летных школ была. Немцы из Люфтваффе здесь летать учились! Во время войны на Липецк – важный стратегический объект – ни одна бомба толком не упала. Кто бомбил-то? Те же немцы, что до войны здесь амуры с девками водили, у многих и детишки тут остались, как тут бомбить! Так, покидают на подлете по периметру и домой. Ну вот я и хотел воспоминания освежить. Я же сам из местных. Мама моя тут родилась. Красавица была! Бабка та, вообще, королева! Все мое детство тут прошло, на речке Воронеж. Как лето, так я сюда. Эх и здорово же было! Жалко помирать скоро… – он помолчал, а потом, вздохнув, с пониманием ей улыбнулся: – Ты не бойся – я не маньяк и не извращенец. Женщины меня в силу возраста уже не волнуют, но красоту люблю – грешен!
– Ну с красотой вы не угадали, – сказала Юля и взялась за сумку, приготовившись идти восвояси.
– Э-э, – махнул рукой Георгий Арнольдович, – что мне внешнее! Я, как художник, глубже вижу. И я не хвастун. Я себе цену знаю. Если я говорю, что вижу – значит, вижу. Ты ведь красавицей должна быть. Что там с тобой приключилось?
– Авария, – тихо сказала она.
– Давно?
– Восемь лет назад.
– Сколько же тебе было?
– Семнадцать.
– А хирурги что говорят?
Она пожала плечами.
– Денег все равно нет, так зачем душу терзать?
– Так, – он нахмурился и подпер щеку рукой. – Что-то ты, девица-красавица, не то говоришь… Ну да ладно. Это твоя жизнь, тебе решать. А мне вот скажи другое – работа нужна?
Юля чуть помедлила и кивнула. В кошельке было почти пусто, и утренний план забрать Ваню и уехать куда глаза глядят казался сейчас совсем невыполнимым.
– Ну и лады. Деньгами не обижу. Работы предстоит много. Я здесь еще неделю пробуду. Жить тебе, конечно, негде? Ничего. Это мы тоже решим. Итак, по рукам? – и он протянул ей ладонь с длинными кривыми пальцами.
– Да, – выдохнула Юля и решительно пожала протянутую руку.
День прошел суматошно: Гореславский то по телефону с кем-то ругался,