Асоциальные сети. Артур Дмитриев
сотне метров от пансиона. Почти новые беговые дорожки, десятка два тренажеров, сауна. И можно было курить прямо в зале, о чем говорила табличка у ресепшена, заваленного сзади видеомагнитофонами, телевизорами, ноутбуками с потёртыми крышками. Славик шепнул, что скупают краденое, Марк кивнул и приобрел абонемент на неделю за полторы тысячи рублей у администратора, от которого невероятно перло перегаром от чего-то виноградного. Марк всегда покупал абонементы в фитнес-залы, хотя ни разу не удосужился заглянуть туда во второй раз. Наличие абонемента грело его вялое тело возможностью стать красивым, что само по себе было неплохо. То есть если бы он захотел, если бы срочно понадобилось, то он бы сразу, завтра или с понедельника пошел заниматься. Хорошо, что пока такой необходимости не возникало, но в душе он был готов.
Решено было сорваться дальше в путь не через неделю, а на пятый день, ибо тоска. Славик попросил четыре часа на попрощаться с котодевицей и, облив себя половиной флакона духов, умчался. Марк подремал, переваривая скудный по ассортименту блюд, но с громадными порциями обед: полкило жареной картошки и, наверное, столько же салата из помидоров и огурцов, нарезанных такими большими кусками, что приходилось откусывать по половинке. В междудремье проверил телефон Славика на предмет звонков от сестры Гали – тишина. Не дав грусти занять свое обычное место поверх всех мыслей, вскочил и пошел к морю, надо хоть ноги помочить, до купания они еще не добрались, это дело ответственное, нельзя вот так, с бухты-барахты.
Море было. Это единственное, что зафиксировал на память Марк, и, прогулявшись вдоль линии прибоя по крупным камням, обходя пуки водорослей и лежащих на полотенцах йогов средней полосы России, старательно лепящих на мордахах выражение просветленности, побрел обратно. Вот ведь тяжелая судьба у народа, размышлял Марк, они радуются всему, не совсем различая границы между хорошим и плохим, принимая за добрый знак судьбы любое изменение привычного бытия. Выдерни шахтера из забоя, дай ему кислого пива в какой-нибудь подворотне Москвы, белокаменной столицы мира, и он будет в раю. Рязанские женщины тучного племени с размаху бросаются в грязную пену Черного моря и думают, что это и есть сбывшаяся мечта и не надо больше никакой Ниццы, там все то же самое. Марк не выбивался из этого нелогического ряда, отдыхая душой и телом в замшелом пансионе с облупившемся фасадом и валяющейся коробкой из-под холодильника. Надо ехать дальше, дальше, вглубь самоуничижения, в мир красивых печальных цитат и давно отточенных формулировок конченого человека.
На подъезде к Сочи у них украли телефон Славика, и теперь Марк точно пропустит все звонки Гали. Тоска защемила ему сердце между ребрами, он яростно ковырнул через рубашку ногтем свою грудь и вроде смог его оттуда достать. Только билось оно теперь неслышно, Марку раз от раза приходилось замирать и прислушиваться, отгоняя голос разума, шептавший ему, что если бы сердце остановилось, то он был бы сейчас мертв и не мог бы тащить