Надейся и верь (сборник). Александр Грич

      Говорят, в моих стихах много норда.

      Что поделаешь?

      В городе, где я родился и вырос,

      более трехсот ветреных дней в году.

      Говорят, в моих стихах много курева.

      Это верно.

      Я сам курю много.

      Сознаю, что это дурная привычка.

      Говорят, в моих стихах маловато света.

      Но как быть, если в редакционной люстре

      над моим рабочим столом

      из пяти лампочек

      горят максимум две,

      а у завхоза не допросишься…

      О, если б вы знали, как я завидую людям,

      которые говорят мне все это!

      Уж они-то, конечно,

      Никогда в жизни не курили.

      И друзья их, родственники и знакомые

      тоже.

      И, конечно, у них с освещением

      всё в полном порядке,

      лампочки они не гасят даже ночью,

      и это помогает им видеть светлые сны.

      А самое главное –

      весна на улице, лето, осень или зима –

      у них всегда замечательная

      солнечная погода.

      Ну разве не позавидуешь?

      Огромный зал – бездомным кров.

      Мадонны аэропортов,

      В дороге дальней где-то канув

      С младенцем, спящим у груди,

      Не знают, что там впереди

      Среди тюков и чемоданов.

      Мадонны аэропортов!

      Вы столько пасмурных часов

      По милости Аэрофлота

      Детей качаете своих

      Среди всеобщей толчеи

      И окликаете кого-то:

      – А хоть поспали?

      – Да… Чуть-чуть…

      Куда лежит ваш долгий путь,

      Где ожидают вас устало?

      Хабаровск, Сахалин, Чита –

      Но нету вылетов туда,

      И, видно, ждать еще немало.

      Мадонны аэропортов,

      Нет ангелов и нет цветов

      Нет даже коек в этом зданье,

      Где ночь придется коротать…

      А впрочем, нам не привыкать,

      Мы – поколенье ожиданья.

      Какой же нам предъявят суд

      Все те, кто с молоком всосут

      Тяжелый воздух этих залов?

      Ох, вылеты, которых нет,

      И эта очередь в буфет –

      Приметы аэровокзалов.

      …Головку русую склоня,

      Ты смотришь прямо на меня,

      Качая малыша извечно.

      Спокоен взгляд усталых глаз,

      Ну, что же? И на этот раз

      Все образуется, конечно.

      Волосатых мальчиков ликбез,

      Тел ряды, прилипших к потным доскам…

      Но звучит старинный полонез

      На прожженном пляже черноморском.

      Для чего? Достаточно забав:

      Этот в карты шпарит, тот линяет,

      Но спасатель, «Солнцедар» приняв,

      Голову к гармошке наклоняет.

      И рожденный в полночи, в снегах,

      Полонез пойдет, как песня, литься.

      И