Туман над прудом. Елизавета Порфирова
этот существует почти с самого основания города. Каждый, кто живет здесь, должен знать его историю хотя бы поверхностно. Вот ты, например, знаешь?
Он посмотрел на меня, слегка склонив голову, как учитель.
– Немного знаю, – ответила я, не вдаваясь в подробности.
Конечно, запомнить все факты, цифры, даты было сложно, но когда, для чего и как был создан пруд, я все же знала.
Старичка мой ответ вполне удовлетворил. Он кивнул, снова обратил взгляд вдаль и продолжил:
– Говорят, в воде заключена особенная сила: она умеет помнить. Один стакан воды может уместить в себя чье-то счастье или чье-то проклятье, если правильно суметь их передать. Представляешь, сколько всего способна уместить в себе вот эта громадина? Этот огромный пруд? – Тонкой, сморщенной рукой он указал на дальние берега, которые отсюда было едва видно из-за легкой дымки. – Чтобы создать это чудо, множество людей трудились годы. Сложно вообразить, сколько сил, сколько эмоций, чувств, слов было вложено в это творение! Сколько пруд видел, сколько слышал, сколько историй впитал в себя за все время своего существования! Сколько всего хранится в омутах его памяти. Вообрази…
Он замолк на некоторое время, то ли сам погрузившись в мысли, то ли предлагая мне немного обдумать его слова. Мне несложно было понять его. Я всегда была открыта для новых идей, позволяющих расширять горизонты сознания.
Сейчас, глядя на этот пруд, я не могла не верить словам старика. Все казалось правильным. Естественные океаны, моря, озера, сотворенные природой, прекрасны, но в них отсутствует нечто особенное, что есть у водоемов, созданных людским трудом. Какая-то историческая память, которая бывает, например, у старых городов. Как призраки бродят по древним улочкам Праги или Сиены, так и тени воспоминаний дремлют в глубинах вод, когда-то залитых в котлован.
– Что же он может хранить? – спросила я старика, увлекшись его повествованием.
Он снова улыбнулся, увидев теперь во мне не только благодарного слушателя, но и интересного собеседника.
– Мысли, – ответил старик, – идеи, воспоминания. Стоит вглядеться поглубже и довериться своему сердцу, и ты увидишь, как блики складываются в образы, а рябь – в слова. Пруд хранит многое в своих водах. И это могут быть не только неосязаемые миражи, но и что-то материальное…
– Как орел? – спросила я.
– Какой орел? – удивился старик.
– Ну, тот, которого сто лет назад сбросили с заводской башни… Он до сих пор, кажется, лежит на дне.
Старик кивнул.
– Пожалуй, как орел. Пруд однажды забрал его и хранит теперь в своих водах.
– Он многое забрал, – тихо сказала я, вспоминая истории о людях и предметах, навечно оставшихся в этих водах.
– Многое, – опять согласно кивнул старик. – Но иногда он возвращает вещи. Что-то, что тебе нужно. Что-то, что ты не ждешь. Что-то, что ты потерял и никогда не надеялся уже найти. Что-то, что ты потерял даже не в пруду, но именно он вернет тебе эту вещь, когда посчитает нужным.
Вот