Туман над прудом. Елизавета Порфирова
Многие приняли их с легкостью, преподнося для себя как становление на путь истинный. Многие же так и не смогли смириться: восставали, протестовали, сбегали. Были и такие, кто понимал неизбежность перемен и пытался лишь подстроиться, научиться жить заново.
К числу таких людей принадлежал Саша, который спешил сейчас к недавно построенному зданию КОРа. Неделю назад ему предложили стать членом местного литературного кружка. Отказывать он не стал, но сильно сомневался, что членство его продолжится долгое время. Стихи он писал в основном о природе, в то время как нынешний день диктовал другие темы: наставительно рекомендовалось как можно больше писать о том, как чудесно быть коммунистом и жить в советском государстве. В противном случае, не слыша каждый день политических лозунгов и не видя плакатов Великого Вождя, народ мог бы засомневаться в правильности сделанного выбора и, не остыв еще от одного восстания, с не меньшей горячностью начать другое.
Саша не очень любил политику. Он был молод, имел натуру романтичную, творческую, хотел видеть красоту и вдохновляющие пейзажи, а политика была далека от подобного. В ее арсенале были совершенно другие эпитеты: не красивый, а вызывающий доверие граждан; не вдохновляющий, а агитирующий; не творческий, а продуманный и несущий определенный политический смысл. Все это только отталкивало молодого человека.
Поэтому он не знал точно, чего ждать от своего нового занятия. Нужно было как-то приживаться в этом преобразившемся мире, но сделать это было очень трудно. Новый город казался Саше потерянным, мрачным, избитым, лишенным внутренней красоты. Конечно, планы по улучшению архитектуры, мощению улиц, постройке домов были и уже даже постепенно выполнялись, но пока что целостности во всем этом Саша не видел. И это угнетало его.
Революционные годы пришлись как раз на то время, когда он был подростком. Недорослем, который только-только осознал, что детство имеет конец и пора подумать о том, кем он хочет стать в будущем. Но что тут придумаешь, когда вокруг творится идейный хаос, когда не понятно, кто прав, а кто виноват? Сломанные мальчишеские представления о мире так и не срослись в целостный, крепкий моральный стержень взрослого.
Сердце его всегда что-то тревожило. Тревожил мир, тревожил город, тревожили друзья. Теперь вот тревожило здание Клуба Октябрьской Революции, или КОРа.
«Не к месту оно здесь», – подумал Саша, останавливаясь, чтобы осмотреть открывшийся перед ним вид.
Мрачное, темное, угловатое, но сильное и уверенное в себе здание всем своим видом отражало современное состояние народной души. Разномастные окна его и ступенчатые переходы стен и крыши громко кричали об отсутствии той гармонии, которую так любил Саша. А плакаты с лицом Великого Вождя и революционными лозунгами еще громче голосили о политике, которую Саша не любил.
Тенью лежал КОР у подножия того, что осталось от великолепного светлого Александро-Невского собора, словно подчеркивая контраст прошлого и настоящего.
«Зря они с собором так, – с грустью подумал Саша,