Родословная ашкенази. Геннадий Разумов
Лёля женился на нашей родственнице из Одессы Вале Дыховичной. Эта фамилия в то время часто звучала по радио и телевидению – ее носили такие известности, как популярный эстрадный драматург Владимир Дыховичный (работавший в дуэте с М.Слободским) и не менее знаменитый кинорежисер Иван Дыховичный. Валя состояла с ними в родстве.
Лёля с Валей прожили друг с другом долгую счастливую жизнь, произвели на свет двух сыновей, Толю (1949 г) и Витю (1959 г). Виктор продолжил профессиональную родовую традицию, стал инженером-связистом и его два сына, Олег и Сергей, в свою очередь, пошли по той же стезе. Таким образом, они в 4-м поколении стали продолжателями инженерской династии связистов, которую еще в начале XX века основали наши бабушка с дедушкой, телефонно-телеграфные «слаботочники».
Глава 3
Родственные связи
Евреи недаром определяют свою национальность по женской линии. Ведь с мамиными родственниками, близкими и дальними, мы общаемся намного чаще и теснее, чем с папиными. Поэтому и я, не являясь исключением, знаю и помню больше своих родных с материнской стороны. А о папиных пишу скороговоркой.
Мамины – 1 (бейны)
Патриархом нашего рода с бабушкиной стороны я считаю своего прадеда Лейзера (второе имя Артур) Бейна, родившегося в 1846 году. Почему именно его? А потому, что он самый древний из всех моих предков, кого видели воочию те, кого и я знал не понаслышке, заочно, а с кем тоже встречался глаза в глаза. Кроме того, и его фотоснимок был самым старым в моей коллеции – его произвели в одесской «Фотографии Д.Берсудского» на Ришельевской улице в 1899 году (рис. 18). Л.Бейн служил в одной из торговых фирм коммивояжером, возил и рекламировал разные товары по городам и весям Юга России (см. гл. 1). Он родился в Польше и жил в Варшаве, откуда переехал в Одессу, где женился на Суре (Саре) Гитль, урожденной Зефир. Смешно сказать, но именно по первой букве ее имени я и был назван Геннадием.
Рис. 18. Лазарь, патриарх рода Бейнъ, Одесса, 1905 год.
А умерли мои прабабушка и прадедушка Бейны почти одновременно во время голода в Одессе в 1922 году.
Наверно, я последний из всех моих московских родственников, который еще помнит доставшуюся по наследству детям прадедову четырехкомнатную квартиру на первом этаже двухэтажного дома в Успенском переулке (рис. 19). Вход от парадной двери через небольшой коридор вел в овальный зал, в середине которого стоял круглый стол, над ним висела большая многорожковая люстра с ярко искрившимися подвесками баккаровского хрусталя. У стены, противоположной входной двери, высился огромный буфет из темнокрасного дерева, имевший несколько башенок-колонок, а также бесчисленное количество полок и ящичков разного размера.
Рис. 19. Успенский переулок, Одесса.
Из этого зала три высокие двустворчатые двери вели в довольно большие спальни. Отсюда же был вход на кухню, где стояла дровяная печь, в мою бытность на ней