Лето больших надежд. Сьюзен Виггс
что?
– Это Лос-Анджелес. Ты можешь делать все, что захочешь.
«Выйти за тебя замуж? Иметь от тебя детей?» Она знала, что это не то, что он имел в виду.
– Вся моя жизнь, моя семья, мой дом, мой бизнес – все здесь, в Нью-Йорке. Я положила последние пять лет своей жизни на «Трансформэйшнз», – сказала она. – Я построила ее. Я не собираюсь просто уйти.
Она подумала о том, чтобы начать все заново. Компьютерная сеть, новые контакты, пиар, реклама самой себя на словах.
Эта мысль утомляла ее. Она наконец-то свела свои рабочие часы до мыслимых пределов, но у нее ушли на это годы. Начать все сначала в Лос-Анджелесе будет даже еще труднее. Здесь ее имя и связи открывали перед ней двери Манхэттена. «Этого не должно было случиться, – подумала она. – Не должно было».
– Скажи, что ты любишь меня, – бросила она ему вызов. – Скажи, что ты не можешь жить без меня. И именно это я имею в виду.
– Когда это ты превратилась в такую театральную деву?
– Знаешь что? – сказала она, отбрасывая волосы и расправляя плечи. – Если бы я достаточно сильно тебя любила, я бы поехала. Я бы с радостью в ту же секунду упаковала свои вещи.
– Что ты имеешь в виду под словами «достаточно сильно тебя любила»? – потребовал он.
– Достаточно, чтобы последовать за тобой куда угодно. Но я тебя не люблю. И это освобождающее замечание, Рэнд.
– Я тебя не понял. – Он провел рукой по волосам. – Это простая ситуация. Ты или переезжаешь в Лос-Анджелес со мной, или нет. Твой выбор.
«Мой выбор», – думала Оливия. К собственному удивлению, она поняла, что у нее есть выбор.
– Ну хорошо, в таком случае, – сказала она, как-то преодолев внезапную, забирающую дыхание агонию, – нет. – И с этими словами она направилась к двери.
На этот раз она справилась вполне достойно – в третий раз. Но если она задержится еще подольше, ее самообладание может ослабнуть. Она прошла через фойе, по артистичному ковру в красный цветок, который добавлял благоприятному впечатлению от входа. Было трудно не заметить иронию этого прекрасно организованного, словно сцена, жилища. Она решила разбить какую-нибудь чертову вещицу, но это было бы так… так похоже на Беллами.
Она пошла к лестнице, чтобы не ждать лифт. Она спускалась по лестнице в первый раз, она прорывалась по ней. Она все еще помнила, как стояла в вестибюле, желая, чтобы он догнал ее с криком: «Подожди! Я был не прав! О чем я только думал?»
Это никогда не срабатывало, разве что с людьми вроде Кэйт Хадсон или Риз Уизерспун. Люди вроде Оливии Беллами спускались по ступенькам.
Она даже не помнила, как приехала на такси домой. Она машинально переплатила водителю и взобралась по лестнице в свой каменный дом.
– О, это нехорошо, – сказал ее сосед, Эрл, поприветствовав ее, когда она шагнула в фойе между квартирами первого этажа. – Вы приехали домой слишком скоро.
Седовласый пожилой человек, который ходил в школу с отцом Оливии, Энтони Джордж Эрл-третий был владельцем здания из бурого песчаника. С тех пор как его вторая жена бросила его, он утверждал, что