«Мягкая сила» в мировой политике. М. А. Неймарк
аналитики, суть которой, по мнению Ная, теперь должен определять контекстуальный интеллект, – критическая заостренность восприятия ею мирополитических процессов. Но и здесь трудно найти нечто принципиально новое. В полной мере сохраняют политическую актуальность и методологическую свежесть характеристика и обоснование сути критического анализа забытым сегодня В. Ульяновым-Лениным: “Критика должна состоять в том, чтобы сравнить и сопоставить данный факт не с идеей, а с другим фактом; для нее важно только, чтобы оба факта были по возможности точно исследованы и чтобы они представляли из себя, один по отношению к другому, различные моменты развития, причем особенно необходимо, чтобы с такой же точностью был исследован весь ряд известных состояний, последовательность их и связь между различными ступенями развития”[110].
Таким образом, было бы явным преувеличением считать новаторским, прорывно-инновационным хорошо или, наоборот, плохо забытое в контекстуальной интерпретации даже такого умудренного концептуалиста, как Дж. Най. При всем уважении к мэтру международной аналитики надо честно признать, что впечатляюще убедительного обновления методологических опор политологического анализа и внешнеполитической экспертизы не произошло.
Новая особенность российской умной “мягкой силы” – расширение геополитического ареала ее использования в стратегически значимых для нашей страны международных организациях и объединениях. Выступая на саммите БРИКС в июле 2015 г. в Уфе, В. В. Путин особо выделил то обстоятельство, что “справедливый и безопасный мир невозможно устроить без тесного гуманитарного сотрудничества. Именно поэтому Россия стремится углублять контакты в сфере культуры, науки, образования, туризма со всеми партнерами в БРИКС, Шанхайской организации сотрудничества, в Евразийском союзе и в других форматах”.
Весьма показателен в этом отношении пример БРИКС, культурно-цивилизационное значение которого исходно предопределяет огромный потенциал и реальные возможности его “мягкой силы”. В условиях формирования полицентрической системы международных отношений и усиления экономической взаимозависимости государств, подчеркивается в Концепции участия Российской Федерации в БРИКС, всё более широкое применение находят неинституциональные структуры глобального управления и сетевая дипломатия.
Новым инновационным этапом в развитии “мягких” форматов стало председательство России в БРИКС с 1 апреля 2015 г. «Российское Председательство, – заявил заместитель министра иностранных дел РФ, шерпа России в БРИКС С. А. Рябков, – приветствует тот значительный импульс, который совместными усилиями пяти стран был придан отладке механизмов “мягкой силы” в рамках нашего объединения»[111].
Конструктивные инициативы нашей страны нашли отражение в Концепции председательства Российской Федерации в межгосударственном объединении БРИКС в 2015–2016 гг.[112] В ней отмечалось, что до этого времени социально-политическое
BRICS. Доклад по итогам Председательства Российской Федерации в межгосударственном объединении БРИКС в 2015–2016 гг. М., 2016. С. 4.
http://brics2015.ru/russia_and_brics/20150301/15383.html