Небесные преследователи. Эмма Кэрролл
В саду кто-то есть?
Я лежу, не шевелясь. Халтуришь, Сорока, говорю я себе, снова ощущая нервную дрожь. Не успела забраться внутрь, а тебя уже заметили.
Однако собака не лает и не рычит. Она… квакает. Правда-правда. От изумления мне хочется расхохотаться. Сдержаться сложно: даже ущипнув себя за нос, я все равно едва не фыркаю.
– Что ты там нашел, Вольтер? – снова спрашивает мальчик.
Этот Вольтер — утка. Настоящая, живая утка. Да еще какая красивая! Знаете, такие с белоснежным оперением… на вертеле получаются просто объедение. Сам мальчишка тоже не промах: крепкий, на вид здоровый, лицо честное, темные волосы собраны в хвост. И я снова удивляюсь странному заказу: чем же эта семья так насолила миссис Делакруа? Видимо, сильно ее обидели, раз она наняла воришку.
Я лежу, уткнувшись лицом в грязь, и жду. Мальчик с уткой ушли обратно в дом. Я считаю до пятидесяти, делаю глубокий вдох и ползу к двери. Она заперта, и ключа нет. Но это меня не останавливает: старой шпильки и немного внимания достаточно, чтобы дверь со щелчком распахнулась.
За дверью в глубь дома ведет коридор. Я прохожу внутрь. Гладкие каменные плиты греют мне ноги. Я прохожу сквозь кухню. Тут пахнет едой – мясом, чесноком… У меня текут слюни, но я стараюсь не отвлекаться. Если получится, захвачу еды на обратном пути.
Вверх по лестнице, сказала миссис Делакруа. На верхнем этаже. Иди в кабинет на чердаке.
Поднявшись по лестничному пролету, я выхожу в застланный ковром и освещенный свечами коридор. Похоже, он тянется по всей длине дома. Вот ведь незадача: хотя все двери заперты, из-под некоторых льется свет. Я слышу покашливание и тихие голоса. Значит, в доме еще не спят. Так себе ситуация. Сердце начинает колотиться у меня в груди. Медлить нельзя.
В конце коридора я вижу еще одну лестницу: она-то мне и нужна. Узкие крутые ступени ведут вверх, на чердак. Как хорошо, что я нашла дорогу. Свет свечей сюда не доходит, да и голоса тоже. Тут тихо. В густой, как масло, темноте я на ощупь пробираюсь вверх.
За лестницей лишь одна дверь. Одна комната. Даже во тьме тишина здесь кажется иной: плотной, приглушенной, словно за стеной из книг. Я чувствую запах кожи, сальных свечей и чернил. Под ногами похрустывает бумага. Должно быть, это и есть кабинет.
Ларчик, сказала миссис Делакруа. Обтянутый красной кожей с золотым узором. Замок спереди. А на крышке инициалы: Ж. М.
Сейчас эти сведения совершенно бесполезны: здесь так темно, что я не вижу и собственного носа. А читать я и вовсе не умею, так что инициалы придется угадывать.
Выставив вперед руки, я медленно пробираюсь в глубь комнаты. Где же этот ларчик? Меня уже охватывает отчаяние, как внезапно я натыкаюсь пальцем ноги на что-то твердое. От боли у меня вырывается крик – долгое беззвучное Аааааа!! Я прыгаю на одной ноге, потирая другую рукой.
И тут до меня доходит: это ведь и есть ларчик! Это на него я налетела в темноте. Опустившись на четвереньки, я как следует его ощупываю. Так и есть, обтянутый кожей, спереди замок. Прямо как и говорила миссис Делакруа. Я расплываюсь