Солнечная тропа. Виктория и Алексей Варгины
было! Ну, сперва пух куриный, пёрышки разные там, а после тряпочки всякие, тесёмочки, нитки шерстяные – чего она у моей старухи и не тянула. Прямо целый склад мануфактурный.
…Они вышли на широкий солнечный простор немного правее того места, где утром углубились в лес, и размашисто зашагали к своей деревне. Издали Пески казались сплошным густым садом, поднявшимся из земли прямо в середине пологой луговой пустоши. Лёнька оглянулся назад, где влажно дышало своей глубокой грудью и грело под июльским солнышком мохнатую голову таинственное существо леса. Оно по-прежнему скрывало в себе, не торопясь расставаться со всеми сразу, множество чудес. Но мальчик уже чувствовал доброту и щедрость этого сурового с виду великана, и оттого ему было радостно и привольно. Дед внимательно поглядел на Лёньку.
– Что заскакал, козлёнок ты мой милый? Весело тебе? Я вот, веришь ли, иной раз сюда притащусь как в воду опущенный, а назад уже на крыльях лечу. А почему?
– А почему? – эхом отозвался Лёнька.
– А потому, что красота эта всю суету с человека уносит, будто чистая водица, всякую скверну очищает. Вот бабка моя в лес ходить не любит, красоты этой не понимает… И всё ей в жизни не так и не эдак, сама не знает, что ей надобно. А ты хоть раз на всё это посмотри, да и поймёшь, чего оно стоит, твое недовольство.
ХЛОПОТУН
– Наконец-то объявились, лесные гулёны, – обрадовалась бабушка, когда Лёнька заскочил в дом. – Не уморил тебя дед?
– Нет, – ответил мальчик, сияя. – Я бы ещё долго гулял. А завтра на лесное озеро пойдём, мне дед пообещал.
– Ну, садись за стол, – пригласила бабушка и опять не вытерпела:
– Поди, заболтал тебя Акимыч, а, Лёнь? Пелагея, к примеру, его придумок терпеть не может, прямо закипает вся. Утром прибегала ко мне и всё причитала: дескать, испортит мой филин лесной твоего внучка, задурит голову своими бреднями. Да присоветовала тебя с Фёдором больше не отпускать.
– Ты что, бабушка! – Лёнька перепугался не на шутку. – С ним знаешь как интересно?
Бабушка призадумалась:
– Я вот тоже говорю, ну что в этих байках плохого? Подрастёт маленько – сам поймёт, где правда, где выдумка. Сказка – она и есть сказка, какой от неё вред?
«А если это не сказка? – подумал Лёнька, опуская деревянную ложку в густые горячие щи. – Вот сегодня всё сам и узнаю».
Вечером, отправившись к себе, Лёнька решил не ложиться: а ну как заснёшь? Чтобы скоротать время, мальчик открыл свою книгу французских сказок. Но сегодня ему не читалось: то, что Лёнька узнал от Акимыча, было куда интересней любых сказок. Он засунул книгу подальше и стал терпеливо дожидаться назначенного часа. Через открытое окно мальчик видел, как в небе понемногу проступают серебряные звёздные блёстки, и слышал нежные трубящие голоса незнакомых ему крошечных созданий. Эти подлунные музыканты незаметно убаюкали Лёньку, и он медленно поплыл куда-то, прямо сидя на стуле.
…За стеной очнулись старые часы и принялись гулко отбивать прощальный гимн минувшему