Под знаком Близнецов. Дикий горный тимьян. Карусель. Розамунда Пилчер
и, извинившись, сообщил, что должен ехать по вызову. Во главе стола, рядом с Флорой, осталось пустое место.
– Энтони… тебе нравится Хью?
– Очень. В юности я хотел быть похожим на него. Он играл в регби за команду Эдинбургского университета и был для меня почти богом.
– Мне кажется, я ему не нравлюсь. То есть ему по каким-то причинам не нравится Роза.
– Тебе это показалось. Он бывает не слишком любезен, но…
– А не могло быть между ним и Розой какого-то… романа?
Энтони от изумления на время потерял дар речи.
– Хью и Роза? Откуда у тебя такие предположения?
– Да ходят слухи.
– Нет, это невозможно. Это совершенно невозможно. – Он взял ее за плечи. – Знаешь, ты просто устала. От переутомления тебе начинает что-то мерещиться. И я тоже устал. Я ведь не спал тридцать шесть часов и уже еле держусь на ногах. Пора спать. – Он крепко поцеловал ее. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – сказала Флора. – Спокойной ночи, Энтони.
Они задвинули каминную решетку, выключили свет и в обнимку, просто для того, чтобы поддержать друг друга, медленно поднялись по полутемной лестнице.
Таппи проснулась рано от чириканья птички на березе, растущей за окном, и от теплого ощущения счастья.
Она давно не испытывала такого. В последние годы пробуждения омрачались тяжелыми предчувствиями – беспокойством о семье, о стране и о катастрофическом положении всей планеты. Таппи приучила себя ежедневно читать газеты и смотреть вечерние новости по телевизору, но, просыпаясь по утрам, она нередко думала, что лучше бы не знать обо всех этих несчастьях и потрясениях. Иногда холодный рассвет, казалось, не предвещал ничего хорошего, и Таппи приходилось чуть ли не силком вытаскивать себя из кровати, чтобы встать, одеться и, придав лицу обычное жизнерадостное выражение, спуститься вниз, к завтраку.
Но это утро было другим. Таппи медленно просыпалась, словно выплывая из состояния приятного сна. На секунду она замерла, боясь шевельнуться, даже открыть глаза, из страха, что сон растворится в холодной реальности.
Но постепенно до нее дошло, что это не сон, а правда. Это действительно произошло. В конце ужина Изабель поднялась к ней в комнату и сказала, что Роза согласилась остаться в Фернриге еще на несколько дней.
Она не уезжает.
Таппи открыла глаза. Она увидела, что металлическая перекладина на спинке блестит в первых лучах утреннего света. Сегодня воскресенье. Таппи любила воскресенья. Она любила ходить в церковь, принимать гостей. Так было всегда. По воскресеньям за обеденным столом в Фернриге редко собиралось меньше двенадцати человек. После обеда все шли играть в теннис или гулять вдоль берега залива. А потом возвращались в дом, чтобы выпить чаю на террасе или у камина в гостиной. К чаю подавали горячие булочки с маслом и голубичным вареньем, шоколадные и фруктовые пирожные и имбирное печенье особого сорта, которое выписывали специально из Лондона. После чая играли в карты, просматривали воскресные газеты или, если в доме были дети, читали вслух детские книжки.
Сколько раз она начинала читать сказку со слов: «Жили-были…» Теперь