Состояние свободы. Нил Мукерджи
каждый день, чтобы все вкусно приготовить», – вот так говорила ваша мама. А отец пошел и купил столько разной рыбы. Они ведь не едят так много видов рыбы, когда вас нет здесь. Поверьте, я знаю, каково это, когда самое дорогое, что у тебя есть, твой ребенок, живет так далеко. Сын моего брата живет в другой стране, она далеко отсюда. Вы вернулись на время, но понимаете, это не очень хорошо, что вы так долго с ними не видитесь. Они ведь стареют. Вы молодой мужчина, мы найдем вам хорошую девушку, на которой вы женитесь, потом у вас родятся дети, и ваши родители до конца своих дней будут жить счастливо. Я говорю все это моему Дулалу, но кто меня будет слушать?
Под конец ее речи она стала снова говорить спокойным и изящным тоном. Это была ее страховка, на случай, если ее вдруг станут обвинять в несоблюдении дистанции в общении с людьми более высокого статуса. Я не понял, осознала ли она тогда, что несколько забылась.
Я вернулся в Индию год спустя.
Концепция книги изменилась за то время пока я работал над ней в Лондоне: она больше не была сосредоточена на завтраках; ее полное название стало следующим – Настоящая индийская еда: домашняя кухня со всех уголков Индии, и оно давало точное представление о ее содержании. К тому же идея состояла в том, чтобы рецепты можно было повторить и за пределами Индии, а не заставлять поваров или читателей, решивших повторить рецепт, волноваться насчет приобретения редких ингредиентов и выполнения сложных технологических процессов. Ну а для критически настроенных читателей необходимо было сделать так, чтобы они не восприняли книгу расплывчатой и неаутентичной. Не дать им повод заводить старую шарманку – осуждать живущих за границей индусов, будто они нарочито «приспосабливаются к западным вкусам и привычкам».
И вот снова настало время посетить моих родителей. Я уже решил, что поеду в четыре или пять других городов, встречусь с разными людьми, которые не только поделятся со мной рецептами своих блюд, но и, что самое важное, дадут их попробовать. Мой редактор даже пошутил, что я иду по стопам Мэтью Форта, который написал Едим в Италии, и мне следует внимательно следить за тем, чтобы моя книга была другой.
Калькутта неизбежно должна была стать первым городом, с которого я начну свое путешествие. Я остановился у двух моих дядей, в Шиямбазаре. Они жили в большом трехэтажном доме, где каждый занимал целый этаж для себя и своей семьи, а первый этаж сдавался в аренду. Я помнил, что их повара звали Такур – слово на бенгальском, обозначающее «повар», все только так к нему и обращались. Он все еще работал в их доме, как и много лет назад, еще до того, как мой отец уехал в Бомбей со мной и мамой. Я редко бывал в Калькутте. На самом деле я приезжал сюда только пять или шесть раз, с тех пор как уехал жить в Англию. Этот факт вызвал волну пассивно-агрессивных подшучиваний в мой адрес («Теперь, когда ты живешь в Лондоне, уже и не соизволишь навестить своих бедных родственников», и т. д.); раньше я принимал их близко к сердцу, а теперь научился к ним легко относиться. В любом случае, стряпня Такура стоила того, чтобы ради нее приехать. Оставалось