Вначале будет тьма // Финал. Михаил Веллер
компенсации.
А об остальных ничего не известно.
И Василий, врач, который остался в городе, в солнечном госпитале своем, дождался конной помощи, а кто прислал ее, неизвестно – только Ангелы помнят, кого прислали. И вывел он из города сирот и больных и умер вскоре.
13
Юн Ма жил в Москве давно – с тех самых пор, как уехал с Дальнего Востока. Туда он попал еще во времена «большой России» и поначалу занимался перегоном машин через границу с разной заморской контрабандой внутри. Дело было прибыльным, ему только исполнилось двадцать лет, деньги легко приходили и легко уходили. Казалось, так будет всегда. Со временем он получил образование: учился на менеджера, с прицелом на завтрашний день. В самом конце 10-х даже решился открыть свой бизнес в Москве. Родственники уговаривали вернуться на родину, но он уже привык встречаться с российскими девушками, да и, что греха таить, пока получал высшее образование, заболел той самой страшной болезнью – русской литературой, без которой не обходится даже заочное обучение. Так что путь в светлое китайское будущее был закрыт, а впереди открывалась лишь манящая бездна российской действительности.
Ведомый мечтами, Юн переехал в Москву. Но уже через несколько лет, когда он основал свою демократичную клининговую компанию, страна развалилась. В столице установился хаос. Фирму у него отняли и дали хорошенького пинка под зад, чтобы и не думал за нее бороться. Он снова пробовал начать дело, но денег в стране стало меньше, а конкуренция – жестче, так что ту самую русскую тоску он смог испытать в полной мере. Благо водку он любил и легко сходился с людьми. По итогам бурных лет у Юн Ма не осталось ничего от былого достатка, кроме когда-то купленной комнаты в квартире, заселенной враждующими семьями.
Работать он стал дворником, а еще, по совместительству, сантехником, электриком и так далее. Юн быстро привык к своему новому бедняцкому статусу и даже начал получать от него удовольствие, считая, что теперь в нем живет настоящая русская душа. Его китайские родственники не разделяли этой радости, и многочисленные братья и сестры с негодованием говорили, что минимальная зарплата в их стране в два раза больше, чем его зарплата в Москве; они рассказывали, что русские активно едут в Китай, что они их страшно раздражают своей невоспитанностью, шумностью и говорливостью, а он, Юн Ма, торчит в этой России, как полный идиот, если не сказать хуже. Ким соглашался с ними, но назад не ехал – в конце концов, ему уже за пятьдесят, и что-то менять поздно.
Одним из его близких друзей был пожилой мужчина из третьего подъезда. Когда был трезв, он походил на приличного европейского буржуа, носил кардиган и фланелевые брюки, очки в роговой оправе и шляпу. Впрочем, чаще всего трезвым он не был, и нередко причиной его нетрезвости был сам Юн Ма. Они частенько выпивали, а после вели задушевные беседы о смысле жизни, судьбе Европы, сути гуманизма и очередной волне нелегальной миграции, захлестнувшей развитый мир.
Однажды