Единственная для Барса. Алина Углицкая
внутреннюю обстановку какого-то дома. С них хорошо просматривались спальня, тонувшая в полумраке задернутых штор, просторная кухня, детская со множеством игрушек, разбросанных по ковровому покрытию, и еще какие-то помещения. Часть камер показывала этот же дом снаружи, а еще несколько были расположены в небольшом парке и вдоль песчаного пляжа.
– Несколько месяцев назад один из веров Химнесса дал согласие на участие в долговременном эксперименте, – продолжил Нейман, когда она села. – У этого эксперимента двойная задача. Первое: изучить механизм поведения веров, выяснить связь их эмоций и инстинктов, и доказать или, наоборот, опровергнуть возможность существования с людьми.
– Это тема моей научной работы.
– Я знаю, – Нейман слегка усмехнулся. Так, словно ее слова не имели значения. – Смотрите.
Он указал на три монитора, которые Лика сначала не заметила. Они были расположены в самом низу, над пультом, и сейчас на них фиксировались чьи-то жизненные данные, начиная от частоты пульса и заканчивая процентом кислорода в крови.
– На сегодняшний день мы ведем наблюдение за тремя особями. Одна из них – человеческая женщина, Евангелина Воронцова. Есть причины подозревать, что связь с вером, особенно вынашивание его ребенка, вызвало в ее организме небольшие мутации. Второй объект – Лукаш Каховский, вер первого поколения. Вы изучали опыты по биотрансформированию?
– Конечно.
– Он единственный, кто выжил после них и приобрел эту способность.
Лика оторвалась от экрана, чтобы бросить на профессора недоверчивый взгляд.
– Вы хотите сказать, что…
– Да. Каховский единственный из всех живых существ, кто способен изменять собственное тело. Проще говоря, он превращается в животное, кугуара, в прямом смысле слова. И понять механизм этого превращения – одна из наших важнейших задач. – Нейман на секунду прервался, наслаждаясь впечатлением, которое его слова произвели на девушку. – Да, попытки биотрансформирования изучаются в ВУЗах, но по официальной версии они не дали результатов и потому были прекращены. К тому же Женевская конвенция признала их бесчеловечными. Когда научная комиссия Европейского совета узнала о способности Лукаша, они засекретили эти данные, и сейчас только горстка людей знает об этом. Ну, теперь и вы.
Он усмехнулся.
– Вот почему я должна была подписать договор о неразглашении, – сообразила Лика. – Это просто невероятно! И как происходит трансформация? Вы ее видели?
– Конечно. И не раз. Вы тоже увидите. Лукаш практически не может контролировать изменения. Он обращается в кугуара каждые двенадцать часов, но для своей пары и сына он безопасен.
– А как насчет других людей?
– Вот вы это и выясните.
Слова Неймана заставили девушку вспомнить о том, кто она есть. О том, кем она всегда стремилась быть: научным работником, собранным и практичным до мозга костей. Такая Лика не стала бы переживать