Битва под Острой Брамой. Андрей Лютых

      Глава 14

      Безупречный

      На следующий день, в понедельник 24 марта[38], Княжнин явился на службу не слишком рано. Он приехал к дому Миллера верхом, оставил лошадь у коновязи, при этом обратил внимание, что солдат, несущих здесь караул, стало больше – они стояли не только у ворот, но и по углам дома.

      На этот раз в зале перед кабинетом гетмана никого, кроме полковника Кадлубского, не было. Зато внизу Княжнин повстречал поручика Гарновского – это его артиллеристы охраняли сегодня дом Косаковского. Пушек в войске Великого Княжества недоставало, и свободные артиллеристы использовались как обычная пехота.

      – Куда вы пропали? Гетман уже спрашивал о вас, – сделал Кадлубский выговор Княжнину и, доложив о нем, тут же велел заходить.

      Косаковский снова был в российском мундире, который он явно предпочитал гетманскому жупану. Он пребывал в не лучшем расположении духа, причиной чего, кажется, был какой-то физический недуг. Едва ли не при каждом движении Косаковский болезненно морщился.

      – Если мы с тобой не условились о времени встречи, сие не означает, что ты можешь заставлять себя ждать, – неприветливо встретил он Княжнина. – Верно, после вчерашнего бала ночь напролет куролесил с какой-нибудь красоткой?

      – Я не был вчера на балу. Куролесил в другом месте. Прошу покорно простить за опоздание.

      – Вот тебе письмо шляхтичей Виленского воеводства, в коем они доносят, что были приглашаемы в имение Хоржевского, где были подстрекаемы составить партию. Сии партизаны[39] должны были напасть на гетмана, то бишь на меня, во время проезда к брату моему в Янов. Бери и начинай следствие.

      – Нет нужды в сей бумаге, я знаю ей цену – тридцать злотых за подпись, – не дослушав до конца, сказал Княжнин, разглядевший среди фамилий подписантов одну знакомую.

      Ничего не ответив, Косаковский выдвинул ящик стола. По предыдущей встрече Княжнин запомнил, что там лежит заряженный пистолет. «Не позволю ему меня застрелить», – твердо решил он, и Косаковский задвинул пистолет обратно.

      – Тридцать злотых за подпись? – наконец, без всякой интонации, голосом уставшего от споров торговца переспросил гетман. – Еще раз убеждаюсь в честности моего Кадлубского. Другой бы этому отребью заплатил по десять, а остальные взял себе. Но и в небольшом уме полковника убеждаюсь: не смог найти людей, которые за такие деньги хотя бы помалкивали…

      Гетман Косаковский все же умел не давать волю чувствам. Поморщившись, сказал достаточно спокойно, но уже с эдаким ржавым металлом в голосе:

      – Бог с ней, с бумагой, хотя расходы на нее следует отнести на твой счет – ведь специально для тебя, чистоплюя, составляли. Считай – нет ее. Я просто велю тебе, приказываю тебе поехать в Мусники, взять пана Хоржевского за шиворот и провести дознание.

      – Я уже сделал это. Я только что вернулся оттуда.