Голгофа женщины. Вера Ивановна Крыжановская-Рочестер
за собой только звание поставщика, вся же заслуга убранства принадлежит вам, – весело ответил Ричард. – Право, даже жаль, что вы употребили столько труда на убранство временного помещения. Давно уже пора вернуться в город. Я приехал именно с целью предложить вам квартиру в моем доме на Литейном, которая скоро освобождается.
– Вы, Ричард Федорович, олицетворенная доброта! Но скажу вам откровенно, я предпочитаю провести зиму здесь, подальше от родни моего мужа, внушающей мне настоящее отвращение. Они выказали ко мне такую ненависть, что чем дальше я буду от них, тем лучше буду себя чувствовать.
– Я вполне понимаю это чувство. Но вы и в городе можете так же не видеться с ними, как и здесь. Жить всю зиму в таком пустынном месте невозможно!
Ксения вздохнула.
– Можно и среди многолюдного города быть более одинокой, чем в лесной глуши, – грустно ответила она.
– Вы правы, Ксения Александровна: все зависит от обстоятельств. Только, по моему мнению, не следует с самого же начала терять мужество. По большей части мы сами создаем себе хорошие или дурные условия, окружающие нас. С терпением, благоразумием и истинной любовью можно преодолеть много препятствий, созданных старыми привычками. Да, дурными, сознаюсь, – но они могут быть в конце концов уничтожены. Кто любит, тот борется за свое счастье. Боритесь и вы, дорогая сестра, и будьте уверены, что найдете счастье. Но в тяжелые минуты не забывайте, что у вас есть друг и брат, у которого вы всегда найдете поддержку и совет.
Ксения ответила одним только признательным взглядом. В эту минуту вошла Даша и доложила, что завтрак подан. Молодая женщина тотчас же приняла на себя новую роль – хозяйки дома. Слегка краснея, она предложила Ричарду позавтракать с ней и провела его в столовую. Здесь она с таким радушием стала угощать гостя, что, видно, забыла обо всех остальных тревогах и заботах.
Завтрак делал честь молодой хозяйке: он был изыскан и хорошо приготовлен. Ричард ел с аппетитом и не скупился на похвалы, и Ксения все более и более приходила в хорошее расположение духа. Она смеялась и говорила с таким оживлением, какого молодой человек еще не замечал за ней.
Был подан чай, когда внимание молодых людей привлек шум горячего спора. Грубый бас дворника и пронзительный тенор Иосифа смешивались с женским голосом, бешеные рулады которого моментами покрывали все остальные. Затем раздался такой сильный и продолжительный звонок, что даже стекла задребезжали. Через столовую пробежала Даша с раскрасневшимся лицом. Раздраженные голоса слышались уже у входной двери.
– Боже мой! Что там случилось? – сказала Ксения, вставая и с беспокойством подходя к окну.
В это мгновение дверь в гостиную с шумом распахнулась, и в комнату ворвалась какая-то женщина. Увидев Ксению, она бросилась к ней и смерила ее пылающим взглядом.
Столь шумно и нахально вторгшаяся в дом особа была молодой, лет двадцати семи, стройной и смуглой, с большими черными глазами и роскошными волосами такого же