В ста километрах от Кабула (сборник). Валерий Поволяев
а Коран, как известно, запрещает пить.
– Цвет скорпиона и цвет друга… – повторил за Фатехом Али. – Впервые о таком слышу. У нас в лицее много было умных голов, ребята знали поэзию, знали прошлое, историю и философию, но оригинально мыслили единицы.
Они стояли на небольшой каменной плешке, по кругу огороженной валунами – видать, плешку огородили специально, как место кишлачного сбора, чтобы можно было спокойно посидеть, поговорить, выкурить по сигарете или побаловаться кальяном, хотя кальян курить люди предпочитают в домах, не на виду: в этом занятии много интимного…
Усталый конь Али, опустив голову, побрякивал уздечкой, пытался вырвать повод из рук хозяина, но тот ему не давал, конь обиженно фыркал, скреб ободранным копытом по камням, снова пытался вырвать старый, сплетенный из двух сыромятных ремней повод, всхрапывал.
– Дар, которому можно научаться, – улыбнулся Фатех, оглянулся на стук копыт.
На площадку взнесся Абдулла, следом, ни на шаг не отрываясь, Мухаммед. Белый конь под Абдуллой потемнел – шкура пропиталась потом, грязью, губы были окровянены – Абдулла не щадил коня.
– Фатех! – выкрикнул Абдулла звонко, ткнул камчою в воздух. – За мною, Фатех, великолепный стрелок! Я теперь тебя буду так звать: Фатех – великолепный стрелок. И ты давай, – крикнул он Али, – тоже давай за мною! Лошадь передай Фатеху, она ему нужнее. Ну!
– Нельзя так, муалим! – Фатех выступил вперед: он увидел побледневшее лицо Али. – Нельзя, чтобы один на лошади верхом, а другой в поводу, как собака. Это не по-мусульмански.
– Мои приказы не обсуждаются, Фатех. – Абдулла приподнялся в седле от удивления, Мухаммед мигом сдернул с плеча автомат, встретился взглядом с Фатехом – взгляд Мухаммеда был сумрачным и решительным: Мухаммед не станет задумываться, перережет очередью любого от ключиц до ягодиц, был бы только приказ. – Отставать, Мухаммед! – выкрикнул Абдулла. – Он прав! Эти два человека уже подружились, что очень похвально. Как известно, лучший способ сохранить друга – не давать его в обиду. А потом мне нравится, когда мои люди дружат. – Абдулла поднял своего, усталого коня на дыбки, бесстрастное оспяное лицо его вдруг озарилось улыбкой, в мрачном свете угасающего дня блеснули зубы: Абдулла обладал способностью проникать в чужие мысли, безграмотный, он был ловчее и мудрее иного грамотного, имеющего диплом об образовании, и Али за это обожал Абдуллу. Вон как хорошо и точно он сказал: «Лучший способ сохранить друга – не давать его в обиду». Али улыбнулся: он простил Абдулле то, что тот хотел лишить его коня, – в конце концов Абдулла действовал в интересах дела.
– За мной! – скомандовал Абдулла, нырнул вместе с конем в узкий и длинный, на удивление ровный проулок, никак своей протянутостью и ровнотой не соответствующий сложному лепному кишлаку. Мухаммед, словно привязанный, метнулся следом, Али и Фатеху оставалось только прикрыть этот маленький отряд.
Слева и справа неслись глухие каменные дувалы – ни одной щелочки,