Двенадцатый. Летописи миров – 1. Даниил Викторович Ященко
вихря проблестели перед глазами Канна, и незнакомый дворянин оказался на коленях – эльфка перерубила сухожилия на обеих ногах. Вновь короткий взблеск, и оба клинка торчат в основании шеи незнакомца, перерезав, по пути, важные жилы. С секунду Тари подержала его в таком положении, а потом, толкнув труп сапогом, высвободила оружие.
Опытный в подобных делах Канн просто не поверил своим глазам: как смогла девчушка, которую еще пару дней назад измочалили грабители с большой дороги, так лихо расправиться с поистине превосходным бойцом, с мастером фехтования (дворянин действительно обучал королевскую стражу бою на мечах)? Еще больше он опешил, когда облик Тари стал прежним и она, выронив клинки, опустилась на пол и заплакала. Канн просто не знал, что сказать (он становился свидетелем женских слез, да и слез вообще, если быть точным, в первый раз за всю жизнь), поэтому он просто подобрал себе второй меч, придирчиво выбирая из двух возможных вариантов и, как мерзко бы это не звучало, занимался мародерством.
Всхлипы прекратились. Канн повернулся к девушке и с самой дружелюбной улыбкой, на которую только был способен, произнес:
– Лихо ты его порубала. Почему не сказала, что умеешь так биться?
– Клянусь кровью рода, – Канн насторожился, услышав самую страшную клятву народа Ночных эльфов, – Я даже не знала… и не знаю с какой стороны за меч браться. На меня что-то нашло…
«-А ты, подруга, не так-то и проста, – подумал бродяга. – Я тебя выведу на чистую воду», – а вслух сказал, – Верю. Пойди, поищи себе какой-либо приличной одежонки, а я поесть сготовлю, коль не побрезгуешь рядом с мертвяками обедать.
Тари скрылась на верхнем этаже дома, а Канн пока наскоро стаскал трупы в соседнюю комнату, обыскал тело загадочного бойца и сготовил, как и обещал, обед. Как раз тогда, когда он управился, спустилась Тари. Теперь вместо нищенских лохмотьев на ней был темно-зеленый охотничий костюм, правда, без драгоценностей, а то бы она была вылитая аристократка, выехавшая поохотиться, волосы вымыты и причесаны. Канн сглотнул подступившую слюну и поспешил отвернуться, слишком уж плотно обтягивал костюм ладную фигурку девушки.
– Плащом прикройся, – буркнул он, – и шпагу прицепи вот сюда, на пояс, где петелька. Поучу тебя ею пользоваться, коль и вправду не умеешь.
За скромным обедом из остатков разбойничьей трапезы, Канн, преодолев свою природную молчаливость и замкнутость, выспрашивал Тари о ее родственниках и прошлом. Кроме уже имеющейся информации узнать удалось не много. Мать свою она не знала и воспитывалась одним отцом – престарелым солдатом – как-то раз староста деревни почти у рубежей Великой империи, где обитало семейство сообщил, что надвигается отряд неизвестных всадников и попросил на всякий случай потренировать деревенских мужиков. В тот день отец передал Тари небольшой сверточек, запечатанный сургучом, и приказал показать его барону