Двенадцатый. Летописи миров – 1. Даниил Викторович Ященко
изваяние мифической красавицы, застыла у окна, изучая голубой горизонт.
Вскоре появился и сам хозяин дома – пожилой аристократ барон Гаррот. С первого взгляда на него любому становилось ясно – в жилах этого старца течет поистине голубая кровь. Даже с возрастом черты лица его не стали глаже, тело не потеряло былой силы и сноровки. А вот внук, на руку которого опирался барон, производил совсем другое впечатление: ровесник Тари, утонченный щеголь, чья рука привыкла к изящным хрустальным ножкам бокалов и страшится грубости меча.
– Молодой человек, – начал старый барон, но заметил Тари, высвободился от опеки внука и пересек комнату, словно двадцатилетний юноша, – Найтари, elfallen regna, weirdrunn, – и склонился перед полуэльфкой в почтительном поклоне, ровно перед особой королевской крови. Молодой барон, в это время, беззастенчиво пялился на девушку. Канн хотел разбить о его голову бутылку за это, хотя и сам не понимал, почему, но баронет вовремя обернулся на бродягу.
– Фу, дед, что ЭТО делает здесь.
– Ellora se trenfarso joi Garret, regna, torkchensi myuth.
По-прежнему ничего не понимая, Канн решил взять ситуацию в свои руки:
– Меня зовут Канн, я спас ее…
– Тогда честь тебе, хвала и неисчислимые сокровища в награду, – прервал его барон.
– Дед, что происходит, – вмешался молодой.
– Помнишь, я рассказывал тебе про величайшего воина и могущественного короля Ночных эльфов Ун’Шаллаха? Это его дочь.
Совсем очумевший Канн ляпнул, что Ун’Шаллах никакой не герой и не король, а простой солдат, погибший в маленькой деревушке, на что барон рассмеялся:
– Здесь нет полукровок. Перед тобой чистокровная эльфийка Найтари Эльфарран.
Все трое сели, причем при последних словах старика глаза молодого алчно блеснули. Барон налил себе вина и завел рассказ…
Интермеццо 2. Кровавый рассвет
По пыльной дороге скачет армия. Пыль всюду: она забивается под забрала рыцарей, покрывает сверкающую броню, опутывает копыта боевых коней. Люди спешат на юг. Бьет последний час, еще чуть-чуть, и они опоздали. Предводитель с султаном алых перьев на шлеме, поверх которого одета баронская корона, торопит коня. Бока благородного животного кровоточат, но человека это не останавливает. Он смотрит на лениво встающее солнце и кричит своим воинам:
– Кровавый рассвет. Спешим, спешим, иначе они пропали.
Сотни коней хрипят под ударами шпор, но все тщетно. Перед бароном открывается выжженная дотла равнина. Кое-где уцелели хижины, порой по обочинам дороги видны высокие, прекрасные силуэты, застывшие в плаче над павшими близкими. Что бы здесь не случилось, барон знает – он опоздал, он частично виновен в том, что жители некогда дивной страны в одну ночь лишились крова, множество мужчин погибло, а другие полонены. Лишь немногие приветствуют теперь сорокалетнего барона Гаррота, спешащего на бой, но попадающего на похороны.
Вот видны знакомые места. Сотни