Вражда и любовь. Джоанна Линдсей
ась между горной грядой Кейрнгорм и возвышающимися Лохнагар.
В реку Ди впадал стремительный горный ручей, образованный тающими снегами. Он пересекал лесистую местность Глен Мор, где на оставшихся клочках плодородной земли тут и там располагались селения Мак-Кинниона.
Во всех хижинах царила тишина. В лощине также было тихо. Эти пятеро слышали только мелодичное журчание воды далеко внизу и собственное прерывистое дыхание. Замерзшие и мокрые, они жались к утесу – им пришлось переплывать реку.
Мужчины ждали, когда луна окажется в зените, а значит, их фигуры не будут отбрасывать тени. И тогда самый высокий из них отдаст приказ – приказ, продиктованный необходимостью и горечью. Его соплеменники нервничали не меньше, чем он сам.
– Луна высоко, сэр Вильям.
Вильям замер.
– Высоко, – согласился он и начал разматывать килт с тартаном из нитей зеленого, золотого и серого цвета, вытканным специально для этого случая. – Давайте покончим с этим! Не медля ни секунды. И клич будет не наш, а клана Фергюссонов. И смотрите: не убейте всех. Иначе не останется свидетелей, которые бы рассказали, чей боевой клич они слышали.
Пятеро воинов вышли из укрытия и взяли лошадей под уздцы. Мечи наизготовку, факелы ярко горят – и вот уже через миг тишину ночи прорезал леденящий кровь боевой клич. На пути у всадников было семь хижин, но напасть они собирались только на три – люди из клана Мак-Киннионов были не только крестьянами, но и умелыми воинами: на стороне нападающих был лишь эффект неожиданности.
В первой хижине люди едва успели открыть глаза, как их маленькую лачугу охватило пламя. И вот уже от дома осталось лишь пепелище… Весь скот был вырезан, и хотя фермер с семьей спаслись от ударов мечей, это не утешило их – плен был куда хуже и мучительнее смерти.
Во второй хижине жила пара молодоженов. Жене едва исполнилось пятнадцать. Проснувшись от звуков боевого клича, она испугалась. Еще больше ею овладел страх, когда она увидела перекошенное мукой лицо мужа. Он заставил ее спрятаться под их супружеским ложем, а сам выскочил наружу, чтобы отразить нападение. Девушка так и не узнала, что с ним стало. Дым заполнил хижину под соломенной крышей, и бедняжка просто задохнулась. Слишком поздно было жалеть, что она не послушалась брата и вышла замуж за любимого. Слишком поздно было уже что-то менять…
Третьей хижине повезло чуть больше. У ее хозяев был надел земли покрупнее – старый Ян жил вместе с тремя взрослыми сыновьями, невесткой и внуком. У него был даже слуга. К счастью, Ян мучился бессонницей, поэтому не спал и заметил, как занялась хижина молодоженов. Он разбудил троих сыновей, велел хватать оружие, а внуку Саймону – бежать за помощью к соседям. Слугу же отправил предупредить лэрда1.
На ферме Яна нападающие встретили отчаянное сопротивление четырех сильных воинов. Старик все еще умело управлялся с дубиной и старался протянуть время. Но вот уже один из его сыновей повержен, второй ранен, сам Ян пронзен мечом… После этого противники ретировались, испуская боевой клич Фергюссонов.
В предрассветных сумерках разгневанный молодой лэрд обозревал опустошения. Джеймс Мак-Киннион остановил своего огромного жеребца, когда его кузен и друг Черный Гавейн вошел в хижину молодоженов, которую возвели всего пару месяцев назад, чтобы воин привел сюда невесту. От дома, который еще недавно был наполнен смехом и шутками, остались только низкие каменные стены и остатки крыши.
Джеймс, прекрасно понимая, что чувствует Черный Гавейн, все же надеялся, что хижина окажется пустой, хотя осознавал мизерность шансов. Все это время лэрд не сводил глаз с лежавшего у почерневшей двери тела молодого крестьянина с разрубленной надвое головой.
Люди из клана Джеймса, живущие рядом с ним, искали у него защиты. И то, что его замок стоял слишком далеко, на холме, и он не смог быстро добраться до хижин, было слабым оправданием. Нападавшие, кем бы они ни были, просто не боялись гнева Мак-Кинниона. Что ж, они об этом пожалеют! Клянусь Богом, пожалеют!
Черный Гавейн вышел из обгорелых руин, пошатываясь и кашляя от дыма. Он посмотрел на Джеймса: во взгляде читалось облегчение. Однако Джеймса это не убедило.
– Ты уверен, Черный Гавейн? – мрачно уточнил он.
– Ее там нет.
– Ты уверен, Гавейн? – настаивал Джеймс. – Я не стану попусту тратить время и обыскивать холмы. Девушка уже давно дала бы о себе знать, если бы…
– Пошел к черту, Джеймс! – взорвался Гавейн, но тяжелый взгляд лэрда заставил его позвать воинов и велеть им обыскать хижину, на сей раз более тщательно, перевернув каждую дощечку.
Трое вошли внутрь. И почти сразу же вернулись с телом юной девушки на руках.
– Она лежала под кроватью, – запинаясь, сказал один из них. Гавейн взял из их рук тело сестры, осторожно положил на землю и склонился над несчастной.
Джеймс крепче натянул поводья и наклонился к другу.
– Она хотя бы не сгорела, Гавейн, – негромко утешил он (а что еще он мог сказать?). – И не
В Шотландии – землевладелец, представитель нетитулованного дворянства. (Здесь и далее прим. переводчика.)