Черный Леопард, Рыжий Волк. Марлон Джеймс
Малый, до того державшийся позади нас, тут пропал.
– По правде, ты способен отхватить человеку голову за один укус, а он почему-то больше меня боится. Как его зовут?
Леопард, как обычно, ушел вперед.
– Я так и не удосужился спросить, – сказал он и рассмеялся.
– Етить всех богов, если ты не самый худший из котяр, – пробурчал я.
Я держался в нескольких шагах позади, пока и сам не потерялся в тени. Видел, как малый старался двигаться от пенька к пеньку, от руины к руине, от одной осыпающейся стены к другой. По правде, мог бы следить за ним до самого темна. Он упал в развалины, что были не очень-то и глубоки, и пытался сам выбраться из них. Когда он пустился бежать, запах его малость изменился: он всегда менялся, если страх или восторг одолевал. Споткнувшись о мою ногу, малый полетел в грязь.
Наверное, нога моя поджидала его.
– Как тебя зовут? – спросил я.
– Не твое дело знать, – ответил он, вставая. Важно надулся и смотрел мимо меня. Выглядел он старше, чем раньше: один из тех, кому даже десять и еще девять лет может быть, но в его сознании все равно десять и еще три. Я глядел на него, думая, что останется, когда Леопарду от него не будет больше никакой пользы.
– Я мог бы оставить тебя в этих руинах, и ты пропадал бы целый день. А где бы был к тому времени твой драгоценный Леопард, скажи мне?
– Один кирпич и дерьмо, никому не нужное.
– Берегись. Предки услышат тебя, и тогда ты вовек не выберешься.
– Все его друзья дураки, как ты?
Я швырнул в него первое, что под руку попалось. Он мигом словил. Молодец.
Но сразу бросил, едва увидел, что это череп.
– Ты ему не нужный.
Я направился прочь, туда, где, как я знал, были ворота.
– Ты куда?
– Назад. Похлебать приличный суп у неприличной женщины. Рассказать твоему… как бы ты его ни называл… что ты сказал, что я ему не нужен, вот я ушел. То есть это если ты сумеешь выбраться из этих развалин.
– Погоди!
Я обернулся.
– Как мне отсюдова выбраться?
Я пошагал мимо него, не дожидаясь, когда он за мной пойдет. Я ступил на холодный пепел от давно угасшего пожара. Из пыли торчали кусочки белой ткани, свечного воска, гнилой плод и зеленые бусины, бывшие, может, бусами. Кто-то пробовал воззвать к предкам или богам больше луны назад. Мы смогли выбраться из руин и последних из деревьев к краю равнины. Еще одна ночь без луны.
– Так как тебя зовут? – спросил я.
– Фумели, – буркнул он, уставившись в землю.
– Береги свое сердце, Фумели.
– Это что значит?
Я сел на валун. Глупостью было бы спускаться в долину в такой темноте, хотя я и чуял, что Леопард уже на полпути туда.
– Мы спим тут до первого света.
– Но он же…
– Будет крепко спать прямо там, пока мы не разбудим его утром.
Две мысли и один сон наведались ко мне в ту ночь.
Леопард