Золотой Трон. Марина Лазарева
на дорогу, что вела многочисленных путников, каждый день идущих по ней кто конно, кто пеше, к Самарканду. Дядюшка Гафур, живший на окраине Ходжа-Ильгара, вел под уздцы молодого жеребца. «Наверно, купил или обменял на рынке», – невзначай подумал Тимур. Он засмотрелся на красивого грациозного коня и в следующее мгновение уже видел себя в полном боевом облачении верхом на этом резвом скакуне. Когда он вырастет, он соберет большое войско. У него будут и пехота, и конница. Он построит осадные машины и научится метать григорианский огонь. Тимур представлял себе всадников в блестящих доспехах, восседающих на роскошных скакунах, покрытых тигровыми кожами. В руках у облаченных в блестящие шлемы и латы всадников тяжелые палицы. «Такими будут мои телохранители», – грезил Тимур.
Вдалеке послышалось протяжное взывание муэдзина. Оно доносилось с белокаменного минарета, самого высокого во всей долине реки Аму. Наступало время вечерней молитвы.
Небольшая, плоская с перилами крыша была для Тимура своеобразным убежищем, когда ему необходимо было скрыться от родительского глаза и немногочисленной домашней прислуги. Однако частенько его отец, мягкосердечный и благородный Тарагай, отыскивал его там и, усадив рядом с собой, беседовал о Боге, войнах, лошадях, охоте. Но непоседливому и свободолюбивому Тимуру быстро надоедала излишняя опека отца, и он либо собирал вокруг себя таких же, как и он, мальчишек, либо, как сейчас, уединялся на излюбленной крыше.
Скрипнула калитка. Трое почтенных людей вошли во двор. Яркие шелковые одежды, напомаженные заостренные бородки, все выдавало в них людей знатных и благородных. Гостеприимный Тарагай пригласил их разделить с ним чаепитие. Гости расположились под сенью старой чинары. Теперь Тимур мог слышать доносящиеся до него разговоры уважаемых. Сначала читали Коран. Монотонно, почти непонятно и скучно. Потом завели разговор о бесконечных войнах и распрях, которые не стихали на этой земле уже много лет. Тимуру совсем не хотелось вникать в суть того, почему враждуют между собой эмиры, и чем динар лучше дирхема. Слушая беседы знатных людей, которые часто заглядывали в их дом, Тимур оживлялся лишь в тех случаях, когда речь заходила об оружии, охоте и лошадях…
– Тимур, где ты? – донесся до мальчишки голос отца. – Должно быть, опять сидишь на крыше? Спускайся. Поди сюда, с тобой хочет поговорить уважаемый Шемс ад-Дин.
Среди людей, посещавших дом Тарагая, были и духовные отцы, и шейхи. Одним из таких и являлся Шейх Шемс ад-Дин Кулаль. Он давно приметил в Тимуре некие искорки, из которых можно было разжечь большой огонь интереса этого ребенка к исламу.
Нехотя Тимур слез с крыши и подошел к гостям. Все они, собравшиеся здесь за пиалой зеленого чая, были людьми знатными и уважаемыми.
Пытливый взгляд Шемс ад-Дина заставил Тимура собраться с мыслями и выслушать все, о чем говорил с ним имам. Тот же в очередной раз спрашивал мальчишку о стихах Корана, о том, как понимает он те или иные высказывания. Святое Писание давалось Тимуру тяжело, и он вынужден был заучивать