Волчья река. Рейчел Кейн
она могла укусить Сэма или детей. Просто повезло, что это я открыла ящик. Если б это был Коннор или Ланни…
– Но это были не они, – напоминает Кеция. – Так что давай сосредоточимся на том, что случилось, а не на том, чего не случилось. В худшем случае кто-то пытался убить тебя, хотя я полагаю, что окружной прокурор постарается свести все это к преступной шутке. Он не самый большой твой поклонник.
– Не смешно, – отвечаю я. – Я бы не удивилась, если б он обвинил меня в том, что я слишком долго здесь стою.
– Ну ты знаешь поговорку: хороший окружной прокурор может убедить присяжных обвинить даже сэндвич с ветчиной. Повезло, что наш не настолько хорош.
Я усмехаюсь. Кеция не из тех полицейских, которые любят пустую болтовню, но она с глубоким неуважением относится к окружному прокурору Элрою Комптону. И я тоже. Это седовласый белый мужчина, послужной список которого почти полностью состоит из обвинительных заключений в адрес чернокожих подсудимых – и это в о́круге, где процветает торговля метамфетамином и опиатами, которой заправляют в основном белые воротилы. И, естественно, он всегда требует оправдания для белых подсудимых. Они «в глубине души хорошие люди», и так далее, и тому подобное, и не важно, насколько жестокими и отвратительными были их преступления. «За них поручатся их собратья по приходу. Их родители – добрые христиане». Обычная песенка.
Это мучительно напоминает мне те годы, когда я слепо верила своему бывшему мужу-монстру, не умея – или не желая – увидеть правду, лежащую прямо у меня под носом. Иногда мне кажется, что половина мира впала в то же самое состояние отрицания. И это меня злит.
– Есть мысли о том, кому могло прийти в голову вот так напугать тебя? – спрашивает Кеция.
– Ты серьезно? Половина нортонцев до сих пор полагает, что мне сошли с рук убийства местных – начнем с этого. Не считая «троллей», сталкеров, семьи жертв Мэлвина…
– Криминальных хакеров из «Авессалома», которым удалось ускользнуть от ареста, – добавляет она. – Да, знаю. Я надеялась на более конкретного врага, потому что «почти все» – это как-то слишком много.
– Знаю. Но на данный момент это всё, что у меня есть.
Кеция постукивает ручкой по стопке листков для записей.
– Да, и не уверена, что случившееся на сегодняшней передаче улучшило положение. А как насчет той женщины – той, которая присутствовала на твоем интервью?
Я не хочу верить в это, но факт заключается в том, что изначально большинство фанатично-упорных преследователей составляли родные и близкие жертв Мэлвина. Включая Миранду.
– Миранда Тайдуэлл? Она может подсыпать мышьяк в сироп от кашля, но справиться со змеей… На самом деле мне так не кажется, – говорю я. – Но… она могла кого-то для этого нанять. Просто чтобы запугать нас.
– Судя по всему, она сделала своей миссией доказать то, что ты…
– Монстр? Да. Она приняла на себя эту миссию еще во время суда надо мной. Я просто думала – точнее, надеялась, – что она переросла это.
– Нынче на все найдется свой одержимый фанатик, – говорит