Ф.М. Достоевский – А.Г. Сниткина. Письма любви. Отсутствует
<…> благоразумен.
1 «Ф<едор> М<ихайлович> упоминает о будущем ребенке, – делает примечание Анна Григорьевна, – не зная, что будет: мальчик или девочка, но ради шутки представляя, будто у нас их зараз будет двое».
2 «Квартирные хозяйки в Женеве, две очень старые девицы так приветливо нас встретили, так обласкали меня, что мы, не колеблясь, решили у них поселиться». Достоевский рассчитывал на их помощь при родах Анны Григорьевны.
3 О будущих детях.
Saxon les Bains. 18 ноября <18>67. Понедельник.
<В Женеву.>
АНЯ, МИЛАЯ, БЕСЦЕННАЯ моя, я все проиграл, все, все! О, Ангел мой, не печалься и не беспокойся! Будь уверена, что теперь настанет, наконец, время, когда я буду достоин тебя и не буду более тебя обкрадывать, как скверный, гнусный вор! Теперь роман, один роман спасет нас1, и если б ты знала, как я надеюсь на это! Будь уверена, что я достигну цели и заслужу твое уважение. Никогда, никогда я не буду больше играть. Точно то же было в 65-м году. Трудно было быть более в гибели, но работа меня вынесла.
С любовью и с надеждой примусь за работу, и увидишь, что будет через 2 года.
Теперь же, ангел мой, не беспокойся! Я надеюсь и рвусь к тебе, но до четверга двинуться не в состоянии. И вот почему: узнай все.
Я заложил и кольцо и зимнее пальто и все проиграл. За кольцо и пальто надо будет заплатить 50 франков, и я их выкуплю – (увидишь как). Но теперь не в том дело. Теперь три часа пополудни. Через полчаса я подам это письмо и пойду взять на почте твое, если есть (утром толкался на почту – никого там нет, никто не сидит). Таким образом, мое письмо пойдет завтра – или в 5 часов утра, или в одиннадцать – не знаю. Но во всяком случае ты завтра его получишь. Но в [это] отеле за все это время я задолжаю, и выехать мне будет нельзя. И потому умоляю тебя, Аня, мой ангел-спаситель: пришли мне, чтоб расплатиться в отеле, 50 франков. Если в среду, утром рано, или завтра, во вторник, вечером успеешь послать, то я получу в среду вечером и в четверг, утром, или в 6-м часу вечера, буду у тебя.
Друг мой, не печалься, что я разорил тебя, не мучайся за наше будущее. Я все, все поправлю!
Друг мой, я попрошу у Огарева2 300 франков до 15-го декабря. Во-первых, он не Герцен3, а во-вторых, хоть и тяжело мне это до мучительной боли, – я все-таки не свяжу себя ничем нравственно. Я выговорю это, занимая, я благородно скажу ему. Наконец, он поэт, литератор, у него сердце есть, и кроме того сам он ко мне подходит и ищет во мне, стало быть, уважает меня. Он не откажет мне на эти три недели.
В то же время напишу Каткову (который тоже не откажет), чтоб, в виде исключения, прислал мне в декабре не 100, а 200 ф. (а остальные 200 руб. по уговору, помесячно). 15 декабря мы Огареву заплатим 300 франков, и у нас останется еще 380 франков.
Между тем из занятых теперь у Огарева 300 ф.4 мы заплатим: за пальто и кольцо – 50 ф. За твои платья 80 ф. За бриллианты 150 ф.5 [Хозяйк] Итого 280 франков. Останется почти ничего, но зато останутся вещи. Без уплаты хозяйкам на одни бриллианты и кольца можно прожить до получения денег. 15 декабря можно