Время в судьбе: Святейший Сергий, патриарх Московский и всея Руси. Сергей Фирсов
сомнения, синодальные привычки в одночасье нельзя было ликвидировать. Но духовная несостоятельность – производная не эпохи, а личности. Конечно же, конфессионально пристрастная государственная власть (как «симфоническая», так и атеистическая, хотя и по принципиально разным причинам) стремится иметь в своем распоряжении полностью подвластную ей иерархию. Однако дело совести каждого архиерея (и иерея) решать, для чего и во имя чего он служит Богу, а также стоит ли «спасать» Церковь насилием над своей совестью и над религиозной совестью вверенной тебе паствы… Внутренний мир каждого человека – большая тайна, понять эту тайну, кто знает, возможно ли. Не проводя никаких аналогий и не стремясь говорить «эзоповым языком», приведу любопытный, как мне кажется, пример.
…В 1917 г., во время выборов на Петроградскую кафедру, один из будущих лидеров обновленческого раскола священник Владимир Красницкий говорил своему товарищу по Духовной Академии Вениамину (Федченкову), что избрание столичным архипастырем молитвенника Вениамина (Казанского) объясняется желанием «не впутывать нашу епархию в темные дела»[56]. Я привел эту реплику «красного пастыря» прежде всего потому, что в 1922 г. он взял на себя роль самого ярого обличителя Петроградского митрополита, став, по существу, в один ряд с его палачами! Всего пять лет, но как изменился человек! Что двигало им: одно ли честолюбие и безмерная жажда власти? А может быть, нечто иное – страх, вера в правоту новых властителей или еще что-нибудь? Сейчас можно только предполагать. Ясно лишь, что, Красницкий поступил подло: знал, на кого поднял руку и, тем не менее, поднял. В 1917 г. на митрополичьем месте не хотел видеть политика, а желал молитвенника; а в 1922 г. – всего через пять лет – назвал молитвенника «контрреволюционером».
Жизнь ломает человека, порой превращая в полную самому себе противоположность. Кто знает, может быть Красницкий именно так себя повел, потому что считал Вениамина молитвенником – ведь настоящий молитвенник в тех условиях был изначально «контрреволюционен»: Церковь не может поддерживать насилие, если даже оно направлено на «благое» дело «освобождения трудящихся от векового гнета капитала».
Однако не все могут выбрать мученический венец. И далеко не все желают во что бы то ни стало заявить о полной и безоговорочной поддержке новой богоборческой власти. Как быть им, сторонникам «третьего пути»? Им остается лишь лавировать, пытаться примирить непримиримое: свою веру в Бога (и Его обещание даже из камней в случае необходимости воздвигнуть детей Аврааму [Мк., 3, 9]) и свой страх за Церковь и ее чад, вынужденных искать компромисс между поддержкой «народной» власти и собственной принадлежностью к «реакционной, антинародной» Церкви.
Владыку Сергия можно считать сторонником этого пути. Четырнадцать месяцев у обновленцев, затем публичное покаяние (когда Патриарх Тихон вышел на свободу)[57], попытка избежать церковных потрясений любой ценой (даже ценой поддержки явных
Вениамин (Федченков), митр. Указ. соч. С. 151.
Любопытную историю этого покаяния излагал в письме от 17 февраля 1925 г. митрополиту Антонию (Храповицкому) архиепископ Серафим (Лукьянов). По словам Владыки, митрополит Сергий попросил Святейшего благословить ему совместно служить в Донском монастыре. Патриарх Тихон отказал, ссылаясь на пребывание Сергия в обновленчестве. Но все-таки митрополит сумел переубедить Патриарха, и тот согласился допустить его к служению без публичного покаяния. Однако, явившись в Донской монастырь, митр. Сергий услышал от бывших там архиереев, что совместно они не будут с ним служить, а решение Святейшего считают незаконным. Вместе с тем архиереи предложили митрополиту «сначала принести публичное покаяние, а потом уже служить. Митрополит Сергий вынужден был подчиниться. Вообще тут вышло очень скандальное дело, – писал архиепископ, – и митрополит Сергий сильно уронил себя. Еп. Феодор [Поздеевский – С.Ф.] сильно восставал против назначения его в Нижний Новгород и однажды даже не принял его у себя. Главным виновником церковной смуты считают митрополита Сергия, который вместе с Евдокимом и Серафимом написали послание о “признании” Церковного управления Антонина [Грановского – С.Ф.] каноническим. Многие, признавшие “живую” Церковь, так и говорят, что их смутил митрополит Сергий (например, Артемий, бывший [епископ] Лужский)». (Крестный путь Патриарха Сергия: документы, письма, свидетельства современников. (К 50-летию со дня кончины) Публ. подготовил М.И. Одинцов // Отечественные архивы. 1994. № 2. С. 62).