Последний адмирал Заграты. Вадим Панов
то ему это не удалось. Мерса покраснел, но ответил спокойно:
– Мои родители погибли во время урагана, когда мне было пятнадцать. Я продал ферму и купил билет на Герметикон.
– Но поступил не сразу, – хмыкнул Помпилио, демонстрируя неплохое знание биографии Андреаса.
– Образование на Бахоре дают не самое лучшее, и чтобы поступить в Университет, мне… э-э… пришлось нагонять сверстников. Я работал учеником алхимика, а по ночам учился. Поступил на следующий год.
– Как ты стал доктором в столь молодом возрасте? Из университета выходят бакалаврами.
– Я вышел на три года позже, – уточнил Мерса. – Меня и еще одного студента заметил магистр Озборн, и мы… э-э… работали под его руководством. И после сделанного открытия…
– Он упорный, – сообщил Помпилио слуге. – Внимательный и упорный. Возможно, он и в самом деле подойдет.
Валентин кивнул. Мерса вновь попытался сообщить, что не намерен рассматривать предложение адигена, и вновь не успел.
– Ты изучал устройство цеппелей? Работу с гелием? Работу с аккумуляторами? Ну и всё прочее, чем занимается на борту алхимик.
– В университете в обязательном порядке читают курс по цеппелю.
– Он говорливый, – заметил Помпилио.
– Полагаю, он волнуется, мессер.
– Допустим. – Адиген вернулся к алхимику. – Как ты, наверное, заметил, Мерса, меня не интересует университет. Я говорю о тебе.
Андреас понял, что избежать высокомерных замечаний Помпилио можно только одним способом: предельно точно отвечать на поставленные вопросы.
– Я изучал устройство… э-э… цеппелей и получил за него наивысший балл.
– К тому же тебя характеризуют как неплохого человека…
– Могу я узнать, кто?
– Начальник полиции, – ответил Валентин, поскольку адиген не счел вопрос заслуживающим внимания.
– Синьор Якобсон?
– Начальник всей полиции Заграты, – уточнил Валентин. – Генерал Джефферсон.
Мерса вытаращился на Помпилио:
– Вы с ним знакомы?
– Это он знаком со мной, – проворчал адиген.
– Мессер – кузен вашего короля, синьор алхимик, – объяснил Валентин с видом учителя, вдалбливающего в тупого школяра прописную истину.
«Кузен?!»
Однако уже в следующее мгновение Мерса вспомнил, что адигены называют кузенами всех дальних родственников. Даже настолько дальних, что родство не в каждой книге отыщешь. То есть – любого адигена-ровесника. К старшим же обращались «дядюшка» или «тетушка».
«Так, пора расставить точки над i».
Андреас глубоко вздохнул и твердо, как ему казалось, начал:
– Мне очень приятно, что столь высокородный синьор интересуется моим… э-э… прошлым, но я предпочел бы вернуться к делам…
– Я потерял в Пустоте корабельного алхимика, – в голосе адигена мелькнула грусть. – Полагаю, ты сможешь его заменить.
– Э-э… – Мерса сглотнул. – Хочу заметить, мессер Помпилио, меня вполне устраивает моя… э-э… жизнь. Скромная практика,