Не пожелай зла. Дмитрий Лазарев
не способная более ни на что другое душа его деградирует и сохнет. Видимо, такова уж человеческая природа. Достаточно легко посочувствовать тому, кому плохо, а вот искренне порадоваться чьим-то успехам дано очень немногим.
Простите мне это лирическое отступление. Но оно, как мне показалось, будет здесь к месту. Почему? Да потому что я вовсе не уверен, что моя зависть к Кошкину именно белого свойства.
Ладно, не будем о грустном. Как бы я ни относился к младшему партнеру нашей фирмы, но афишировать это отношение считал неразумным, а потому всегда был с ним корректен. Тем не менее на эту фразу о его будущих жилищных перспективах я не мог не отреагировать:
– Нисколько не сомневаюсь, – сказал я, стараясь не пустить в свой голос слишком много яда. – У вас, пожалуй, и побольше будет!
Кошкин покосился на меня, пытаясь определить наличие сарказма в моих словах, но бесполезно. Во-первых, когда надо, я умею напустить на себя абсолютно невинный и невозмутимый вид. А во-вторых, состояние легкого хмеля, в котором, по-видимому, пребывал Кошкин, ослабило его способность различать подобные нюансы.
– Ладно, ребята, проходите, располагайтесь, чувствуйте себя, как дома! – Указав широким жестом на фазенду Белова, Кошкин развернулся и двинулся ко второй «газели», из которой как раз появилась Лена.
Он немедленно расплылся в улыбке.
– Здравствуй, Леночка, солнце мое! – промурлыкал Кошкин, целуя ей руку. – Счастлив лицезреть! Позволь тебя проводить и устроить маленькую экскурсию по владениям нашего многоуважаемого шефа.
Лена заулыбалась в ответ, а моя неприязнь к Кошкину вдруг резко прибавила в весе, что я ощутил почти физически.
Он был вездесущ, как Фигаро. Олег Кошкин буквально проходу не давал Лене, находясь при ней почти неотлучно. И по мере нарастания степени опьянения его ухаживания становились все смелее и развязнее, причем, как ни странно, девушке это нравилось. Что поделать – женщины, в большинстве своем, любят нахальных мужчин. А этот нахал был к тому же еще и чертовски обаятельным.
Я никогда особо не жаловал нашего младшего партнера, но за этот вечер мое отношение к нему успело эволюционировать от легкой неприязни и зависти почти до ненависти. Обычно я стараюсь избегать громких слов, но здесь придется сделать исключение. Скажете, для такого сильного чувства, как ненависть, причин маловато? Согласен, что со стороны так и видится. Ведь нельзя даже сказать, что Кошкин увел у меня девушку: как можно увести у человека то, чем он не обладает? Однако все это объективное восприятие ситуации, а влюбленные не могут быть объективны. Глаза бы мои его не видели… Но они, к сожалению, хотели видеть Лену, а так как Кошкин постоянно находился подле нее, то мой взгляд всякий раз натыкался на его самодовольную физиономию.
Вечеринка достигла своего апогея примерно к одиннадцати вечера и переместилась в зал для танцев. Было бы странно, если бы в громадных беловских хоромах не нашлось такого помещения. Держу пари – в