Механист. Вадим Вознесенский
и идти под кроны деревьев, но один из них уже лежит, убитый первым залпом.
Движение сбоку от построения. Медленно, тяжело поднимается кто-то из четверки ранее поверженных. Алые лепестки распустившейся цветком крови из развороченной на груди брони не позволяют думать о том, что ранение легкое. Но если янычар, пусть и пошатываясь, идет – значит, он все еще жив. Глупо утверждать, что поднять мертвеца невозможно, но ритуал этот настолько энергоемкий и кропотливый, что воспроизвести его в полевых условиях нереально. Воин бредет к каре, стаскивая с себя мятый, окровавленный доспех, подбирает, вдобавок к своему, саблю мертвого дервиша и замирает напротив Журбина. Судя по внешним признакам, в строю ему тоже делать нечего.
– Даруй! – обращается он к командиру.
– Будь свободен, – не раздумывая, отвечает Журбин, и ссутуленный янычар выпрямляется, расправляет плечи.
– Прощайте, братья.
И воины нестройно бьют кулаками в щиты.
Раненый разворачивается и плавно, амортизирующими, нечеловеческими прыжками бросается в сторону нападающих. Четвертый залп на мгновение останавливает его, он трясет головой, разбрасывая капли крови, и продолжает бег.
– Ни фига себе, – шепчет Венедис, – вот так, парой фраз, – это же Хайд!
– Чего? – зачем-то переспрашивает Вик.
– Хайд – по имени первого описания, – повторяет девушка. – Заклятие высвобождения. Без фармацевтической стимуляции невозможно. Мне так казалось.
Вик кивает головой. Программа Зверя – активация первобытной части сознания, яростной, неуправляемой и бесчеловечной. Той, которая всегда присутствует на задворках нашего поведения, скрываемая под затворами тысячелетий разумной жизни.
Вроде бы янычарам снимают скрепы вековых запретов, для того чтобы воин превратился в неуязвимое, обуянное жаждой убийства существо, достаточно только личного желания и разрешения командира. Мощнейшее боевое заклинание, применяемое только в крайнем случае, так как вернуться после него в адекватное состояние не удавалось никому. Плотоядное и радостное рычание в лесном полумраке подтверждает могущество освобожденных сил. Прекрасная возможность для организованного отступления.
– Отходим, – командует Журбин.
Он прав – отсюда до базы в два раза ближе, чем до Саранпауля. Осторожно пятясь, намного больше шансов добраться назад, чем с преследователями на плечах прорываться к поселку, не имея возможности предупредить гарнизон Кэпа.
– Отходим! – повторяет командир для путников.
Вик чуть качает головой в ответ на вопросительный взгляд Венедис.
– Мы обойдем, – бросает Журбину девушка и тянет Старьевщика в лес, на противоположную сторону дороги.
– Если сможете – доложите, – слышит Вик последние слова Журбина и кривит рот в усмешке.
Это не их война. Не была и не будет. Не Вика и, как ему кажется, не Венди…
Забегая вперед – янычары