Механист. Вадим Вознесенский
распространены рассказы о Волчонке, наемнике, для которого не было невыполнимых заказов и который сам выбирал себе заказчиков. Он мог решить, что наниматель должен поменяться местами с жертвой, и тогда ничто не могло его остановить. Прежде чем прибегнуть к его услугам, надо было крепко подумать. И он брал очень дорого за свою работу, а иногда делал ее бесплатно. Так же, как и Тор, Волчонок стал основателем, только не культа, а племени. Сейчас его род практически вымер, рассеялся, участвуя в бесчисленных битвах, и это неплохо – они были очень опасными. Если один ветеран-янычар, должен признаться, стоит трех-четырех неприкаянных, когда в строю, конечно, то один наемник этого племени – трех-четырех ветеранов…
Старьевщик понимает, что слушает речи Моисея рефлекторно, просто настроившись на источник звука, и это мешает ему полноценно спать. Еще он чувствует, что прижался к чьему-то плечу. Будут потом новые невероятные истории об Инженере. Ну да – он ведь только что с каторги, известно, как там утешают плоть. Вик отстегнул от собранного на базе рюкзака толстое шерстяное одеяло, подшитое с одной стороны кожей, завернулся поплотнее и откинулся на спину. В сознание еще стучались обрывки фраз о всяких там Волчатах, Раху, Пришедших, но его это уже не беспокоило – механист спал.
Утром, не успел Вик размять порядком окоченевшие ноги, Моисей уже сидел рядом и разливал по кружкам горячий брусничный чай.
– Ух, кости промерзли. Мою палатку твоя подруга заняла, пришлось рядом с тобой в спальном мешке пристраиваться. Не тот уже сезон, чтобы у костра ночевать. С чего это тебе, Инженер, вздумалось – по свежему воздуху соскучился?
А то кто-то Вика в шатер приглашал. Все из-за репутации – спит чернокнижник, никого не трогает, и нечего его самого тревожить, от греха подальше. Старьевщик втянул носом согревающий запах – намного приятнее, чем у тошнотворного отвара травника.
– Леди… – продолжал Моисей, – глазищи… ух… даже за задницу ущипнуть страшно.
Он громогласно засмеялся и залпом осушил свою кружку. Луженая глотка – у Вика кипяток получалось только прихлебывать.
– И где ты такую только подцепил? Полночи из меня истории вытягивала, настырная, отказать невозможно.
Механист улыбнулся: Моисей, трепач старый, его бы только слушали – готов в свободные уши ночь напролет байки загружать.
– Ладно, Инженер, ты-то по жизни молчун, тебя даже если спросишь – ответа не всегда дождешься. Не о том речь.
Вик кивнул – ближе к делу.
– Вчера стрельбы глянуть обещал…
Быка за рога. Обещал, значит. Старьевщик Моисея другом не считал. Не было у него друзей, и не очень-то он в них нуждался. Но отношения с паханом были хорошие, связанные взаимовыгодным сотрудничеством. Не стоило нарушать сложившихся традиций.
– Сколько их у тебя?
Моисей почесал затылок:
– Из двадцати – шестнадцать. Два уже не восстановишь – стволы порвало.
– Четырнадцать. А твоя вертикалка?
– Вот в ней и порвало. Нижний, ложа в щепки, приклад на ремне болтается.
Жалко. Одна из немногих