Ночные рейды советских летчиц. Из летной книжки штурмана У-2. 1941–1945. Ольга Голубева-Терес
12 вылетов, чтобы сбросить бомбы на дороги, по которым идут колонны гитлеровцев, на дома, где размещаются штабы, на железнодорожные станции, где скопились войска, на склады с горючим и боеприпасами, на переправы.
И даже к огню зениток начала привыкать, научилась маневрировать. Фрицы пристреливаются к высоте в тысячу метров, а мы, планируя, подкрадываемся на восемьсот.
Война стала для меня трудом, делом тяжелым, опасным и необходимым. Опасность везде. Ее было настолько много, что она теряла свою остроту и казалась обычной. Это было защитным панцирем, выработанным самим характером, независимо от разума и воли. Чувство опасности притупилось, но не исчезло. Я считала, что ничего со мной не случится. И это упрямство помогало сохранять силы, принимать мгновенные решения в сложной обстановке и находить единственно правильный выход. К упрямству можно прибавить и долю везения.
Прибежала посыльная, передала приказ явиться для получения задачи.
…Я склонилась над планшетом и смотрела на карту, заставляя себя сосредоточиться. Кружочки, стрелки, крестики… Как только над ними раздастся рокот мотора, они превращаются в косые прожекторные лучи, лес зенитных стволов, аэродромы истребителей. Кружочки и крестики нанесены на карте вдоль линии фронта. Но она сейчас в движении. Немцы, боясь, что их отрежут от переправ в Крым, устремились на Темрюк и Джигинское. Они спешат выйти к портам Чайкино, Кучугуры, Кордон и Тамань. А мы должны создать своими бомбовыми ударами пробки на дорогах, разрушать переправы, уничтожать живую силу и технику. Словом, работы хватает – только поспевай. Родной дом, о котором я только что вспоминала, все больше становится далеким, нереальным и наконец совсем выпал из сознания. Теперь я думаю о противовоздушной обороне, маршруте, ветре, облаках. Вынув из планшета карту, я тщательно уточнила, выверила последние данные о линии фронта, расцветила красно-синими линиями каждый уступ и каждую вмятину на карте и начертила, рассчитала маршрут.
Взлетев, мы взяли курс на станицу Гостагаевскую. Впереди яркой трассой, пронизывая мрак, взметнулись ракеты. Зависают, гаснут… Это немецкие. Вон еще одна и еще…
На низко повисшем облаке – отблеск пожара. Как раз по курсу. Колышутся черные космы дыма. Немцам приходится отходить в огне, в дыму, по развороченным дорогам, через разоренные станицы. Нам надо определить, где больше техники, по какому участку дороги лучше ударить. Где-то сбоку сверкнули и тут же исчезли огоньки. Летишь и не знаешь, как обойдется этот полет. Летчица убирает обороты. Стрелка высотомера раскручивается в обратную сторону. Перебралась за цифру «1000», а внизу тишина, пустота, безмолвие. Ощущение такое, что во всей Вселенной нет ни одной души, кроме нас с Ниной. Но это ощущение мимолетно. Включаются два прожектора. Ухают крупнокалиберные – шпарят без перерыва. Густые трассы «эрликонов» распарывают небо. «Эрликоны» особенно нам страшны. Спаренные и счетверенные, смонтированные на турельных установках, приводимые в движение небольшим, но сильным мотором,