Отравленная жизнь. Анна Малышева

      – Наверное, о том же, что и вы, – бросила девушка. Она видеть не могла эту даму. При одном взгляде на хозяйку магазина в ней поднималась глухая ненависть – застарелая, давно известная вражда художника и торговца. И хотя самой Саше не удалось еще продать ни одной своей картины, она заранее знала, что при продаже будет обманута. Пример Корзухина очень подействовал на нее.

      Но Альбина не отступала:

      – Про меня говорили?

      – Я сказала, во сколько именно вы ушли, не волнуйтесь.

      – Да плевать мне на это! – перебила та. – Вы сказали, какие именно картины я купила? Я-то сказала, что вы купили один портрет!

      Саша пожала плечами:

      – Я и сама толком не видела, что вы купили. Назвала цифру семь, вот и все. Следователь это и сам знал. Да в чем дело?

      – Да в том, что картины-то украли! И мне сказали, чтобы я предоставила купленные картины в распоряжение следствия. Вплоть до его окончания. Вы представляете? Меня приняли за воровку! Если бы вы вспомнили, что именно я покупала – тогда другое дело. Я же расплачивалась при вас! Украли-то другие картины – всякую дрянь завалящую!

      Федор слушал Альбину в каком-то остолбенении. Судя по всему, он никак не ожидал, что его жена замешана в таком запутанном деле. Саша не выдержала:

      – Если там была дрянь завалящая, зачем же вы вернулись ее купить?

      Альбина гневно выдохнула пар, развернулась и отправилась к своей машине. Разумеется, подвезти Сашу до дома она не предложила.

      – Кто это такая? – спросил Федор, когда синий «Крайслер» исчез за поворотом.

      – Стервятница, – коротко ответила Саша и сказала, что тоже устала и хочет спать.

      Только усталость спасла ее от объяснений с мужем. Саша отговорилась тем, что у нее уже язык не ворочается, нырнула в постель и закрыла глаза. Она слышала, что Федор бродит по квартире, будто забыв о своей работе и о том, что ему тоже надо выспаться. «Наверное, уже сомневается, что я провела время с любовником, – думала Саша, чувствуя, что мысли начинают странно путаться сквозь дрему. – Кому я нужна… Кому были нужны картины?.. Пейзаж…»

      Она вдруг ясно увидела перед собой кусты малины, где уже начинали наливаться ягоды. Между кустов светлела дорожка, и по этой дорожке она пошла к серому от времени бревенчатому дому, вдыхая жаркий, влажный июльский воздух. Стремительно темнело – надвигалась летняя гроза, небо чернело с каждой секундой. В темном окне показалась белая тень. Тень подняла руку, слабо махнула, будто приглашая в дом, и снова исчезла в темноте.