Огненная земля. Аркадий Первенцев
так и живем, пока дела нет, – сказал Батраков. – Как говорится: «И пить будем, и гулять будем, а смерть придет, помирать будем». Сегодня ребята отличное рагу получат на ужин…
– Я тоже с большим удовольствием съел бы рагу, – сказал Букреев, – кишка кишке марш играет.
– Покушать вовремя не вредно.
Они направились к штабу. Из казарм высыпали люди. Они умывались тут же во дворе, поливая водой друг друга прямо из ведер. Стоило только прозвенеть колоколу, двор опустел, и к камбузу наперегонки бросились дневальные с посудой. Кулибаба выравнивал черенком черпака очередь.
Еще издали Букреев заметил на крыльце штаба девушку с выпущенным по суконной фланелевке матросским воротником. Она, подчиняясь командам начальника штаба, маршировала по крыльцу, стучала каблуками. Очевидно, проходило шуточное обучение строевому шагу. Батраков, заметив недоуменный взгляд командира батальона, безнадежно вздохнул.
– Кто это? – спросил Букреев.
– Еще одна обуза.
– Какая?
– Главстаршина Иванова Татьяна. Курасовская не то невеста, не то не разбери-бери…
– Она ведь работает в военно-морском госпитале, как мне говорили.
– А теперь просится к нам, – неодобрительно произнес Батраков. – Что у нас медом намазано? Столько желающих…
– Мне ее хвалили… Я ее знаю, правда, понаслышке.
– Смотря за что хвалили! А вот из госпиталя не знают, как ее ловчее сбагрить. Там все вверх дном перевернула.
– Она хочет к нам?
– Хочет…
– Как ваше мнение?
– У нас и так девчат больше десятка. Пулеметчицы, медсестры, две даже ПТР таскают.
– Но, кажется, в штате медчасти не все заполнено. Мне докладывал Баштовой…
– Не только Баштовой. За нее десятка два заступятся. Звенягин и то просит… Дело, конечно, ваше. Но в десанте девчата ни к чему – одна канитель с ними.
Последние слова были сказаны Батраковым так, чтобы их услыхала Таня. Посмотрев пренебрежительно на нее и нехотя ответив на ее приветствие, замполит прошел в штаб, куда направился и Баштовой.
– Разрешите обратиться, товарищ капитан? – спросила Таня, подбросив руку ко лбу.
– Пожалуйста, товарищ главстаршина.
Букреев мог внимательно рассмотреть девушку, о которой так много говорили. Ему припомнился и Курасов, и его цветы, и разговоры Шалунова, и вообще все слухи, которые сопровождали эту светловолосую девушку с открытым и вызывающим взглядом серых глаз. Золотые нашивки главстаршины на погонах, берет с флотской эмблемой и вся морская форма, отлично сидевшая на ней, – все это шло к ней.
Таня просила о переводе в батальон, приводила какие-то невразумительные доводы и, окончательно сбитая с толку молчанием Букреева, запнулась и остановилась на полуслове.
– Насколько понял, вы хотите перейти служить в морскую пехоту?
– Да, товарищ капитан. И если вы думаете…
Она смотрела на него сразу потемневшими глазами, в которых можно было прочитать недружелюбие.
– Вы обдумали свою просьбу, товарищ главстаршина? – мягко спросил Букреев.
– Я все обдумала, товарищ капитан.
– Ну