Сотрудник гестапо. Генрих Гофман
переводчик, и Дубровский ответили ему тем же. Только Виктор Пятеркин молча насупил брови, выжидательно оглядывая немецкого офицера.
– Кто комендант? – спросил тот, обращаясь ко всем сразу.
– Комендант ушел в город. Будет завтра. Сегодня его обязанности выполняю я, – ответил переводчик.
– Я командир отдельной роты автоматчиков. Имею приказ до особого распоряжения разместиться здесь. Прошу определить моих солдат на постой.
– Будет исполнено, господин капитан. Здесь как раз местный староста. Сейчас мы с ним устроим ваших солдат по хатам.
– Там лейтенант Штерн, мой заместитель. Он распорядится. Я пока буду здесь.
Староста и переводчик торопливо вышли из дома. В окно Дубровский увидел, как они подбежали к офицеру, выстроившему солдат перед комендатурой.
– Курите? – услышал Дубровский и, повернувшись к капитану, увидел протянутый ему портсигар с сигаретами.
– Благодарю.
Леонид не отказался от предложенной сигареты.
– Вы служите в этой комендатуре? – спросил капитан.
– Нет. Я переводчик Чернышковской комендатуры. Моя фамилия Дубровский. Был под Сталинградом и во время отступления…
– О! Вы были под Сталинградом?! – перебил его капитан. – Это действительно так страшно, как рассказывают?
– Что страшно? – переспросил Дубровский, делая вид, будто не понял, о чем идет речь.
– Ну, это русское наступление. Мне рассказывали, что там был сплошной ад.
– Да. Это было довольно неожиданно. Наша комендатура располагалась в ста километрах от Сталинграда. Но русские так стремительно ринулись на запад, что мы вынуждены были бросить все и уходить ночью. Мы не хотели оказаться в кольце.
– Но окружение – это еще не конец. Главное, не терять голову. Наша дивизия австрийских стрелков тоже попала в прошлом году в окружение под Великими Луками. Но наше командование успешно вывело войска из кольца. Русские ничего не могли предпринять. Правда, мы потеряли много солдат, но не потеряли боеспособности. А фельдмаршал Паулюс просто струсил. Это непостижимо. Иметь трехсоттысячную армию – и сдаться в плен! Такое не укладывается в моем сознании.
– Но ведь и Манштейн не сумел прорваться на помощь Паулюсу.
– Было уже поздно. У Манштейна не было достаточно сил. А Паулюс держал фронт на Волге. Как он мог допустить, чтобы русские прорвались к нему в тыл!
– На участках прорыва русских фронт держали итальянские дивизии.
– О! Эти макаронники никогда не умели воевать. Еще Наполеон говорил, чтобы разгромить Италию, достаточно десяти дивизий. А если иметь Италию своей союзницей, французам потребуется не менее тридцати дивизий, чтобы защищать ее.
– Да, Наполеон был велик, но и он совершил роковую ошибку.
– Господин Дубровский, Наполеон пошел на Россию во главе стотысячной армии. А у Паулюса было более трехсот тысяч. И не французов, а немцев. Немецкий солдат несравнимо выше французского. Со времен Наполеона французы отвыкли